Она обернулась, и Бруни разглядела миловидное и нестарое лицо одинокой женщины, чья красота никому не нужна.
— Так-так-так… — пробормотала госпожа Поползень, тоже рассматривая гостью. — Умная девочка… гордая. Душа добрая, сердце большое, всех бы вместило, а себе местечка не оставило… Сама захотела прийти? Я так и думала. Ты, — она посмотрела на Ваниллу, — присаживайся вот здесь, у очага. Приласкай Уголек, она любит, когда ей чешут пузико. А ты, девушка, иди за мной.
Нервно теребя завязки кошеля, подвешенного к поясу платья, Бруни проследовала за хозяйкой в маленькую комнатку без окон. Здесь не было ни камина, ни печи, под потолком висели связки трав, пахли тонко и остро.
— Садись, — госпожа Поползень указала на стул рядом с круглым столом, накрытым алой бархатной скатертью с явным запахом плесени. — Значит, Ванилла меня о твоем любимом спрашивала. Как же его угораздило так насолить нашей сестре, ведьме?
Матушка вздрогнула. Госпожа Поползень смотрела на нее с сочувствием.
— Пожизненный венец безбрачия — одно из самых подлых ведьминских проклятий, — пояснила она. — Наславшая его тоже платит — мы все платим за все, — но она платит одиночеством до скончания своего века. Чтобы решиться наложить такое проклятие, надо быть очень и очень… — она задумалась, подбирая слово, — …обиженной! Что он сделал, твой любимый? Не явился на свадьбу? Поиграл с ней и бросил? Обрюхатил и не признал ребенка?
Кровь бросилась Бруни в лицо. Ее Кай ничего этого не делал! Он был невиновен и страдал за другого!
— Я ничего не знаю, — сквозь зубы пояснила она, — кроме того, что вина лежала на его отце.
— Вот даже как, — пробормотала госпожа Поползень. — Не повезло парню! Ванилла тебе передала мои слова?
Бруни кивнула.
— Так чего же ты хочешь от меня? — изумилась ведьма.
Матушка развязала завязки кошелька и положила его на стол.
— Помоги мне! Сними проклятие! Здесь золото, и я могу принести еще…
Ведьма задумчиво высыпала монеты, сложила из них цветочек — кругляш в серединку, другие вкруг.
— Ты пойдешь в подпольную лавку некромантов и купишь руку мертвеца, смелешь его ногти, заваришь кипятком из святого источника, что находится в Гаракене, добавишь пару ложек месячной крови и выпьешь? — уточнила она, испытующе посмотрев на Бруни.
К горлу Матушки подступала тошнота. К концу монолога госпожи Поползень Бруни была уже оттенка пресловутого салатового платья, но тем не менее отчаянно кивнула.
Ведьма невесело хмыкнула, сгребла золотые обратно в кошель, подвинула его к девушке.
— Моя специализация, девонька, — сообщила она, — любовное ведовство: привороты, отвороты, зелья для мужской силы или от женской бездетности. Такое сильное колдовство я, даже если бы хотела, не осилю.