Прошел несколько шагов, и вдруг сзади кто-то хлопнул меня по плечу. Признаюсь, я вздрогнул. Я очень не люблю, когда ко мне кто-то подходит сзади. Тем более ночью. Я остановился и повернул голову. Передо мной стоял и улыбался странной улыбкой молодой человек в джинсах, кожаной куртке, с косичкой, перекинутой через левое ухо. Лицо его мне настолько напоминало одного типа, что вызвало у меня вопрос «неужели?», но я все-таки сказал себе: «Не может этого быть».
— Здрасьте, здрасьте! Рад видеть вас гуляющего по улице, живого и без охраны. Петр Ильич, меня уволят с работы, если узнают, что я встретил вас и не взял интервью.
— А вы кто?
— Корреспондент агентства «Рашен ревью».
— Американское агентство?
— Нет, самое что ни на есть нашенское. Доморощенное, ха-ха. Название для привлечения публики. Английское название вызывает больше доверия. У нас же, когда видят что-то написанное кириллицей, не доверяют. Можно я задам вам буквально пару вопросов?
— Хоть две пары, — согласился я, как вскоре выяснилось, слишком беспечно.
— Скажите, почему вы против присоединения к нам Крымского полуострова? Вам кто-нибудь за ваше мнение заплатил? — он поднес к моим губам диктофон величиной со спичечную коробку.
Мне его надо было сразу послать подальше, но я человек вежливый.
— Нет, — говорю, — к сожалению, никто мне за это не заплатил. У меня, видите ли, мысли сами по себе иногда совершенно диким образом в голове рождаются, и, представьте себе, совершенно бесплатно. То есть они при всем моем желании и к великому моему сожалению никак не превращаются в деньги.
— Вот этого я не понимаю, — сказал он. — Я думаю, что мысли, которые не стоят денег, не стоят того, чтобы их высказывать.
— Как же, — говорю, — как же? Видите ли, есть такая штука, стремление к истине. Попадаются же еще в жизни такие люди, для которых истина дороже всего, дороже любых денег.
— Есть, есть, — охотно согласился он. — Конечно, попадаются. Я сам недавно навещал большую группу таких в институте имени Сербского.
Упоминание этого института меня, помнящего о специфическом профиле этого научного учреждения, правду сказать, насторожило. Тем более после недавней встречи с депутатом и его доктором.
— Это вы на что же намекаете? — спросил я.
— Да ни на что. Просто рассуждаю, ищу, как вы говорите, истину. Правда, я за это получаю неплохую зарплату и тем отличаюсь от пациентов института имени Сербского. Так вот, рассуждая, я думаю, что ну не может такого быть, чтобы нормальный человек что-то такое вынашивал без всякой выгоды для себя.
— Слушайте, — сказал я ему, — мне кажется, где-то я вас раньше видел.