– Я бы хотел поговорить с вами, сэр, о смерти вашей супруги.
– Он не была моей супругой.
– Я полагал, что вы связаны узами брака, господин Уинтерберри.
– В церкви – да, но не в спальне. Для людей мы – женаты, но не для Господа, который все видит. А теперь могу ли я узнать, кто вы?
– Меня зовут Шекспир. Я расследую убийство Эми и того юноши, Джо Джаггарда.
– И вы полагаете, что сейчас подходящее время и место для подобных разговоров?
– Это наигнуснейшее преступление. Я думал, что вы хотите, чтобы оно было раскрыто.
– Она была порочна, господин Шекспир. Порочна и тщеславна, как любая женщина. Враг человечества, повелитель тьмы приложил ее к своей мерзкой груди. Если бы вы желали узнать больше об этой смерти, то обратили бы свое внимание на орудия дьявола.
– И тем не менее я хочу поговорить с вами, господин Уинтерберри, если, конечно, вы не желаете, чтобы судья выдал ордер на ваш арест и мне пришлось доставить вас для допроса в тюрьму.
Уинтерберри пристально посмотрел на Шекспира. Как бы там ни было, но в первую очередь он – торговец, а торговцы – люди практичные и привыкли заключать сделки.
– Приходите сегодня днем к причалу Индис, что у Тауэра, и я отвечу на ваши вопросы, хотя понятия не имею, какое они имеют ко мне отношение. А теперь, сэр, уходите, как этого требует от вас сэр Тоби.
Леди Ле Нев подошла к Шекспиру, взяла его под локоть и решительно повела прочь.
– Наша дочь будет похоронена здесь, рядом со своими предками и матерью, господин Шекспир. Вы совсем стыд потеряли?
– А юноша?
– Он сам отнял у себя жизнь. Он лишил жизни Эми. Его похоронят на перекрестье дорог[7]. А теперь уходите.
Шекспир оглядел небольшую группу собравшихся, но увидел в их взглядах лишь враждебность. Сегодня здесь ему делать нечего. Он поклонился в знак сочувствия их горю и отдавая дань уважения покойной, которую вот-вот должны были опустить в могилу, и медленно вышел из церкви, направляясь через кладбище к воротам, где его терпеливо ждала кобыла.
На кромке холма под платаном он увидел неподвижно стоящего всадника. Разглядеть его лицо с такого расстояния было невозможно, но по его посадке в седле, а также по тому, каким худым и жилистым он был, Шекспир узнал в нем Слайгаффа.
Джон вскочил в седло, натянул поводья, направив кобылу на юг, и пришпорил, пустив легкой рысью. А погребальный колокол продолжал звонить.
Шекспир попросил Перкина Сайдсмена всем интересующимся отвечать, что на лето школа закрыта, но в октябре занятия возобновятся, а если кто-нибудь пожелает поговорить с ним, пусть оставит записку или устное сообщение.