Кэтрин ехала рядом с супругом, выискивая путь между развалин.
– В этих камнях сплошное тщеславие и власть.
Шекспир глубоко вздохнул, но промолчал.
– Это место было посвящено Пресвятой Деве, Матери единственного Сына Господа, но было разрушено дьяволом в человеческом обличье, дьяволом, который с легкостью отправлял на эшафот своих жен и рушил дома Господа, словно детские замки из песка.
– Я понимаю твои чувства, Кэтрин. И я искренне сожалею обо всем, что произошло между нами за эти последние дни.
– Я знаю, Джон. Мне тоже очень жаль.
В доме было темно. Кэтрин первая спешилась и подошла к двери. Дверь не была заперта, и она распахнула ее, на мгновение замешкавшись и не решаясь войти. Ребенком в этом доме она провела не одно счастливое лето. Вместе со своими кузинами она играла в полях среди развалин аббатства, купалась в реке, лазила по шатким стенам и пряталась в старом камине среди сорняков и подлеска, что прорастал сквозь древние камни аббатства, в котором монахи-цистерцианцы когда-то проводили дни в трудах и молитвах.
Вслед за ней зашел Болтфут. Он запалил один из смоляных факелов, что они взяли с собой, и осмотрелся. Это был холодный, сырой и пустой дом, состоявший из двух комнат с голыми каменными стенами. Мест, где можно спрятаться, в доме не оказалось. Окна в комнатах были без стекол, поэтому ветер и дождь беспрепятственно проникали внутрь, это жилище могло дать им только крышу над головой.
В подседельных сумках у них были с собой мясо, сыр, хлеб, эль, вода и одеяла. В одной из комнат они разожгли огонь и молча поели, размышляя, куда направиться утром в поисках более надежного укрытия. Порывы ветра ударяли в дверь. Пламя факела и свечей плясало на сквозняке, отбрасывая на стены причудливые тени.
Шекспир встал.
– Болтфут, здесь мы – как мишени.
Болтфут кивнул и недовольно хмыкнул. Он знал, что нужно делать. Болтфут поднялся, отвязал каливер, вытащил сухой пороховой рожок из-за пазухи своего джеркина и передал рожок и оружие Шекспиру. Затем сунул саблю за пояс и вышел наружу, в ревущую от ветра темноту.
Дождь и ветер ворвались в открытый дверной проем, погасив свечи. Остался гореть лишь факел.
Наконец, Шекспир обратился к Элеоноре Дэйр.
– Госпожа, наша встреча произошла при весьма необычных обстоятельствах, – начал он. – Должен признаться, что, когда милорд Эссекс попросил меня найти вас, я не верил, что это когда-нибудь случится.
– Спасибо вам за то, что помогаете мне.
– Признаюсь, я не пришел в восторг, когда узнал, что вы здесь, ибо за вами повсюду следует зло. В попытках найти вас уже погибло несколько человек.