– Сделаю все, что в моих силах.
Она улыбнулась наимилейшей улыбкой из всех, что он когда-либо видел.
– И я хочу, чтобы вы пришли к нам завтра вечером поучаствовать в наших летних забавах. Скажите, что придете.
– Миледи… – Он подумал о Кэтрин, оставшейся дома и не желавшей с ним видеться. Когда он последний раз видел ее, улыбающуюся вот так?
Макганн стиснул объятия.
– Он придет, леди Рич. Ручаюсь.
– Это будет чудесно. Кажется, это вы служили у господина секретаря Уолсингема? Вы были тайным агентом и спасли Дрейка от некоего чудовищного убийцы, подосланного испанцами. Я желаю услышать об этом в подробностях и лично от вас, господин Шекспир. Однако сейчас, боюсь, мне придется вас покинуть. – Она приблизилась к нему и коснулась его лица кончиками пальцев правой руки, обтянутой перчаткой. – Волчица зовет, и я должна подчиниться…
Шекспир смотрел, как она удаляется от него по галерее. На ней было золотое с темно-красным или скорее почти коричневым платье с расшитыми рукавами и зауженным лифом. Сзади казалось, что она плывет, подобно изящному королевскому судну на Темзе.
Макганн ослабил захват, затем игриво хлопнул Шекспира по щекам. Шекспиру показалось, что ему обожгло лицо.
– Что с вами, Шекспир? Вы – женатый человек, она – замужняя дама, из этого ничего хорошего не выйдет.
– Вы оказываете леди Рич плохую услугу.
Макганн расхохотался.
– Значит, вы не знаете женщин семейства Деверё. Неспроста ведь она зовет свою мать Волчицей.
– Я слышал, что это прозвище ей дала Ее величество королева.
– Да, Волчица носит его по праву. Если не считать того, что охотится она не на ягнят, а на мужчин, которых потом пожирает. Ее дочери мало чем от нее отличаются.
– Я поражен, с какой безрассудной смелостью, господин Макганн, вы говорите о матери и сестрах графа Эссекса.
– А вам бы хотелось, чтобы я целовал им ноги?
Кем же в действительности был Макганн, размышлял Шекспир, раз мог себе позволить проявлять подобное неуважение и фамильярность по отношению к самому Эссексу и дамам его дома? И что скажет леди Летиция, когда услышит, что этот человек и ее собственная дочь называют ее Волчицей?
Макганн развязал кошель из мягкой кожи, достал монеты и вручил их Шекспиру.
– Вот пятнадцать марок золотом. А теперь идите со мной. Я тут кое-чем заправляю от имени Эссекса и хочу вам кое-что показать.
Шекспир взял монеты, хотя и ощутил прилив омерзения.
– Вы что, его управляющий? Его доверенное лицо?
– Что скажешь, Слайгафф? Гожусь ли я в управляющие Эссекса?
Слайгафф промолчал.
– Ах, зовите меня как хотите, Шекспир, мне плевать на титулы. Но прежде чем мы продолжим, я бы хотел предупредить вас: не вздумайте мне перечить. Никогда. За проявленное ко мне неуважение всегда следует расплата. Но если вы окажетесь добрым малым, то найдете в моем лице самого преданного друга. – Он широко осклабился, словно бы и не угрожал Шекспиру мгновение назад. – Идемте. Я выпишу вам охранную грамоту от имени милорда Эссекса. Она станет вашим пропуском в любое место, куда вам потребуется попасть в связи с расследованием.