– Вероятно. Быть может, он считает это способом, который поможет оградить Ирландию от Англии. Как бы то ни было, мы не должны недооценивать его. Выясните все, что сможете. И повторю еще раз, добудьте мне необходимые доказательства того, что Эссекс увивается за Арабеллой, ибо только это даст нам возможность остановить его. Ясно?
– Да, сэр Роберт. Но я должен упомянуть еще об одной вещи. У графини Эссекс какая-то странная болезнь, которая поразила как ее тело, так и разум.
– Яд?
– Да, я в этом уверен.
Сесил кивнул.
– Я не удивлен, господин Шекспир. Я постараюсь ее защитить. Выясните все, что можно. Расскажите то, что вам известно о ее состоянии, человеку, сведущему в подобных вещах, и сообщите мне. Вот, это вам. – Сесил вручил ему книгу «Прибыльное искусство садоводства». – Прекрасная книга. Уверен, однажды, когда у вас будет больше свободного времени, вы с удовольствием ее прочтете. Но сейчас я даю ее вам потому, что не хочу, чтобы вы приходили ко мне; это слишком опасно. Используйте эту книгу как шифр. Просто отметьте страницу, строчку и номер каждой буквы в своей записке, а я найду соответствующую букву в своем точно таком же экземпляре книги. Каждая четвертая буква будет недействительная. Шифр простой, но взломать его можно лишь имея такую же книгу. Храните ее в надежном месте. У вас найдется слуга, которому вы доверяете, чтобы он передавал мне ваши сообщения, – тот, кто умеет быть незаметным и уходить от слежки?
– У меня есть такой слуга, его зовут Джек Батлер. Я ему доверяю.
– Хорошо. До начала королевской поездки я буду в Гринвиче. Держитесь, господин Шекспир. Я полагаюсь на вас.
Прежде чем уйти, Шекспир поднял руку.
– Можно мне поговорить с вами еще об одном деле, сэр Роберт?
– Да, но побыстрее. Мне нужно присутствовать на Совете.
– Речь об отце Роберте Саутвелле.
Уголки губ Сесила опустились, выражая неудовольствие.
– Вы ему ничем не поможете. Приехав в Англию как священник, он знал, что совершает предательство. Он сам во всем виноват и погибнет из-за своего упрямого безрассудства.
– Но, сэр Роберт, разве так уж необходимо, чтобы его содержали в личной пыточной Ричарда Топклиффа, где его подвергают беспричинной жестокости? Если бы его перевели в Тауэр, его показания, по крайней мере, можно было бы изучить во всех подробностях.
Лицо Сесила не выражало ни доброты, ни сострадания.
– Вы утратили бдительность, господин Шекспир. Извлеките из этого урок и впредь не допускайте подобного. Я знаю, что вы не папист, но вы слишком мягки с людьми, подобными Саутвеллу, подрывающими основы нашей государственности. – В его взгляде мелькнула искра. – Я делаю, что могу. Королева клянет Топклиффа, называя его глупцом, за его жестокие допросы, поэтому я уже перевел отца Саутвелла в Гейтхаусскую тюрьму. Я встречался с ним, и он произвел на меня сильное впечатление. Он ведь мой кузен, как вы знаете. Есть пытка, которую трудно вынести человеку, это – подвешивание к стене. Но я видел, как его подвесили к такой стене за железные оковы, в которые были закованы его руки, и никто не смог добиться от него ни единого слова. Неудивительно, что паписты доверяют этим иезуитам свои жизни.