— Иначе что?
— Привяжу, — пригрозили мне.
— Вот и все, доигрался, — прошептала я несчастным голосом и потянулась к его губам. Победный рык воителя очень быстро сменился довольным стоном, затем стоном боли, а после предсмертным хрипом, который заглушил грохот слетевшей с петель двери.
И знакомый голос прошипел:
— Да, что за напасть! Не успела документы подать, а с местным Кардиналом уже в ладу!
И в следующее мгновение красноглазый недотруп слетел с меня, как пылинка.
— Сумеречная, ты в своем уме?! — возмущенный и разозленный Гер держал в руке бесчувственного Бруга и с укором взирал на перепуганное безобразие, у которой губы алели от жадных поцелуев.
— Кардинал может и оборотень, но вряд ли выдержит твой эксперимент. Таррах! Ты бы хоть предупредила его, прежде чем в постель тащить!
— Я что?! — воскликнула девчонка, опалив взглядом точь-вточь так же, как Амиддария несколько минут назад.
А ведь он только-только добился прощения за испорченные каникулы, за срыв общих планов и за внеурочный визит в дом ее отца… с трудом сумел вернуть утраченные позиции, заключить в объятия свою фурию, притиснуть ее к телу, ощутить упругость волнующих форм… И вдруг жар разлившийся лавой по нервным окончаниям дал сигнал опасности от существа столь же близкого, как кузен. И шепнув разомлевшей Амидд непростительное: «Прости!», он ринулся прочь. За считанные минуты преодолел сотни километров от предгорья до столицы, пролетел через грозу, попал под град, повторно истощил свой резерв… И все это лишь для того, чтобы застать не смерть Даррея, а страстный поцелуй безобразия с Бругом.
— Проклятье! Тебя замкнули на мне… — понял метаморф тонкую издевку Эрраса Тиши и прорычал: — И что же! Теперь каждый раз от твоих обжиманий вот с этим… — встряхнул он бессознательного оборотня, — меня будет дергать?
Произнес и осознал — да, именно так и будет. Вся жизнь летит к Тарраху, а эта сидит на кровати, прижав к себе колени, всхлипывает и сипит. Мол, красноглазый сам к ней явился и решил за прошлый месяц наверстать все-все. Хороша отговорка, да только многоликий Дао-дво прекрасно знает, что в комнаты женских общежитий просто так прийти никто не может, должно быть личное разрешение хозяйки, а так же ключ или привязка как у него, Герберта.
— Да замолчи ты! Сама пустила и целовала тоже сама!
— Я не пускала его! — и столько возмущения во взгляде и в голосе, что не поверить нельзя.
— Значит, ключ дала, — прошипел метаморф. И проверив карманы двуликого, он выудил из недр оных искомый предмет, брезгливо скривился, услышав ее: «Ап-ап! Это не я…». Ключ сломал и отбросил на стол, а Бруга за двери. Обернулся к красной девчонке, рыкнул: — И хоть бы выбрала кого другого, а не Кардинала разбитых сердец! У тебя что, на охотников за невинностью чуйка?