За ночь дезертировало 18 человек. Об этом мне с виноватым видом доложил после утренней переклички Раск. Я только равнодушно пожал плечами — если б не отобрали харчи, разбежалась бы половина, если не больше, а так — терпимо. К тому же ночью к нам на огонек заглянули двое бегунов из шестой сотни, так что можно сказать, что миграция ополченцев в ночном лесу была двусторонней. Хотя баланс, конечно, явно не в нашу пользу, ну да черт с ним, зато почти два десятка пайков сэкономили.
Сам марш, кстати, оказался тем еще развлечением, ни разу не похожим на столь любимые моими бывшими соотечественниками вылазки за город на природу. Движение через нерасчищенный подлесок, да еще и с длинными пиками на плече было достаточно трудным само по себе. А уж необходимость сохранять при этом некоторое подобие порядка и вовсе переводила задачу в разряд нерешаемых. Мерк, которому я пообещал в случае успеха его миссии три талера серебром, старался как мог, но темп марша всё равно был удручающе низким.
Тем не менее мы потихоньку продвигались. Вторая ночь в лесу прошла спокойно, даже дезертиров не было — видимо все, кто мог и хотел, удрали еще накануне. А к полудню второго дня, когда я уже стал подумывать нехорошее, наш передовой дозор в лице неизменного браконьера и двух приставленных к нему сопровождающих из числа сослуживцев Раска оповестил о скором выходе на опушку леса. По рядам ополченцев прокатился ясно различимый вздох облегчения. Еще каких-то три часа марша и мы уже подходим к весьма приличной (раза в два больше хорошо мне знакомой Старой Ивы) придорожной деревушке с довольно необычным названием Оборотная.
Не подумайте, что там оборотни водились или еще чего в этом роде. Просто деревенька находилась на таком расстоянии от Игбруна, что, выехав оттуда утречком верхом на коне, можно было спокойно доскакать до этого села и к вечеру так же спокойно вернуться обратно. Обернуться, так сказать.
Про название мне рассказал Раск, имевший полезную привычку собирать любую, даже абсолютно неинтересную на первый взгляд, информацию. Тогда, во время нашего победоносного наступления на Ирбренд, эти сведения и впрямь не несли в себе ничего ценного. Зато теперь, в тяжелую годину испытаний, былые этнографические изыскания каптенармуса оказались в кассу. Прикинув скорость движения одиночного наездника и разделив полученное расстояние на темп марша пехотной колонны, я пришел к выводу, что уже завтра мы можем быть в Игбруне.
С одной стороны — хорошо. Там, скорее всего, должно найтись какое-нибудь начальство, на которое можно будет переложить заботы по снабжению и прочие стратегические хлопоты. С другой стороны — Игбрун наверняка вызывает повышенный интерес не только у герцогских, но и у вражеских командиров, так что повстречать на дороге к нему какой-нибудь ирбренский отряд — легче легкого. Им ведь, в конце концов, не надо было двое суток блуждать по лесам. Так что не мешало бы проявить хотя бы элементарную осторожность.