— Я тебе верю, — сказал Андрей, — но впредь делай ему гадости по-тихому, чтобы Кира не переживала. Она очень любит своего брата.
— Ты мне помогаешь? — приподняла бровь я.
— Он изменился, — улыбнулся профессор, — стал эмоциональней, а это только на первом этапе вашего знакомства. Мне будет крайне интересно наблюдать, как он преображается. Но не переусердствуй, Свет.
— Постараюсь, — зловеще ответила я, вытирая со стола, а потом присаживаясь на стул.
Дальнейшее время мы провели в тишине, нарушаемой гремевшей посудой. И тут вышли они. Винтик и Шпунтик современного мира. Я подобрала упавшую челюсть и попыталась придать своему виду отстраненный и не заинтересованный вид. Это были два брата-близнеца, оба рыжие, с карими глазами с желтыми крапинками, в круглых огромных очках, джинсовых широких комбинезонах и больших ботинках шиномонтажников.
— Привет, — как можно дружелюбнее поздоровалась я, помахав рукой.
— Доброго времени суток, — ответили одновременно близнецы, открывая холодильник.
— Там осталось немного супа, могу налить, — предложила я.
— Не стоит утруждаться, — помотали головой парни, взяв из холодильника палку колбасы и сыр, и, забирая с собой нож и хлеб, отправились в свою комнату.
— А как их зовут? — смотря вслед еще одним соседям, спросила я.
— А их обычно никто не зовет, — усмехнулся Андрей, пожав плечами, и ушел к себе, а мне пришлось налить себе еще одну кружку чая и ждать, пока Кира успокоится.
Встав ночью в три часа, я достала из сумки черную краску для бровей и ресниц, проверила, спит ли Кира, помотав у нее над глазами ладонью, и пошла в холл, где за кухонным столом принялась разводить краску. Долго это не продлилось, поэтому я вошла в комнату Джейса, включила свет и выдохнула, слегка затаив дыхание. Сердце забилось с сумасшедшей силой, практически ломая грудную клетку, когда я смотрела на умиротворенное лицо безэмоционального брюнета. Ангел на моем право плече тянул меня назад, уберегал от дурного поступка, но его оппонент, чертенок, был другого мнения, поэтому я твердо шагнула вперед, дабы совершить пакость для собственной радости. Откинув длинноватую челку со лба Даньелза и почувствовав легкий ток при прикосновении, я взяла кисточку и принялась ваять свой шедевр. Полюбовавшись на свое творение и свой мелкий почерк, я ужаснулась собственной выходке и вспомнила, сколько держится краска для бровей и ресниц, но что сделано, то сделано. С ворчащим на правом плече ангелом я покинула опочивальню профессора и отправилась досматривать счастливые и спокойные сны.
Эти самые прекрасные сны, где меня в розовых облаках катал на себе помесь пегаса с единорогом (такие вообще существуют?!), оборвал истошный крик, доносившийся, кажется, из ванной. Я подскочила с кровати и бросила взгляд на шкаф: найдет он меня там или нет? Несколько секунд сомнений и я уже сижу в шкафу, прикрытая сменным постельным бельем.