Очереди, огромные очереди на лечение. И переполненные многоэтажные корпуса онкологических больниц. Глядя на эти буквально толпы раковых больных, я спросила у своего самого главного и самого умного лечащего врача: неужели же за последние годы так выросло число заболевших? Нет, привожу я не дословно, а по смыслу его ответ. В сравнении, например, с семидесятыми годами прошлого столетия количество больных осталось примерно прежним. Прежними же остались показатели раннего выявления и смертности, не изменились сроки выживаемости и возникновения рецидивов. И фактически прежними же остались и методы лечения. Ну, может, чуть почище современная химия, слегка точнее направлены лучи радиации, тоньше и красивее хирургические швы. По сути же изменилась лишь информированность общества. Раньше было не принято говорить об этой болезни. Диагноз объявляли не пациенту, а его родственникам, в больничном листе название заболевания указывали кодом, да и самим больным, проходящим лечение, рекомендовали не рассказывать друзьям и знакомым причины облысения и постоянной тошноты. Хороша ли эта сегодняшняя открытость? Наверное. Ведь когда ты знаешь врага в лицо, то и борьба проходит легче. Но потом ты осознаешь, что процент победы над злом остался прежним, и становишься уже не так уверен в своем преждевременном оптимизме. Впрочем, лично я из тех людей, кто предпочитает о своей болезни знать. Мне хочется самой планировать мое будущее и распоряжаться годами своей жизни.
А очереди действительно на все. Облучение необходимо пройти не позднее чем в течение шести месяцев после даты операции. При этом сам курс лучевой терапии составляет в среднем около пяти недель, а очередь в отделение зачастую расписана на два-три месяца вперед. Если учесть, что не каждый соберется с силами и запишется на получение талончика сразу после операции, то среди этих не каждых много тех, кто облучение просто и не проходил. Да, такое тоже бывает. Спасение утопающих – дело рук самих утопающих, обычный участковый врач редко следит за тем, чтобы вы следовали плану лечения. А сам больной может и не знать, что сроки прохождения процедур у него ограничены.
В первые месяцы моего лечения я меньше спрашивала, больше стеснялась и отходила, когда меня просили отойти. А потом я поменяла мышление и поняла, что это не больные существуют для того, чтобы врачи получали законные зарплаты и незаконные выплаты. Наоборот, это они, врачи, в этом мире для нас, больных, для того, чтобы нас лечить. И я перестала ощущать оказываемую мне врачебную помощь как подаваемую милостыню, я осознала, что я часть общества и лечение в этом государстве мне положено. Может, Россия и не самая идеальная в социальном плане страна, но многое все же есть и у нас, просто об этом не стоит забывать. Меня записали на прием к заведующему радиологическим отделением на ближайшие дни.