– Вы воевали?
– Не на этой войне, – покачал головой Шестаков, – но поверьте, опыт у меня есть. И немалый.
– Для японской вы молоды. Балканы?
– Без разницы.
– Ладно. Но почему «маузер»? Признаться, несмотря на его популярность у наших господ офицеров, оружие довольно капризное, требовательное и порою даже ненадежное.
– «Маузер», конечно, не идеальный вариант, но лучшее из того, что есть. Правда, можно еще лучше. И вот именно об этом я и хотел поговорить с вами.
– Ваши предложения, о которых вы упоминали?
– Да. Вечерами, знаете ли, делать нечего, вот и кудесничаю.
Шестаков достал из стола альбом для рисования и положил перед Федоровым, попыхивающим папиросой. Сам прапорщик не курил, но любезно предоставил гостю пепельницу и открыл форточку.
Полковник не без интереса взял альбом и начал рассматривать представленные там рисунки. Именно, что рисунки. Шестаков хорошо рисовал, не отнять, а Шейранов же кое-что помнил из своей прошлой жизни. Вот только никаких размеров или технических тонкостей он не знал. Изобразил то, что помнил и как помнил. Ну а чего не помнил, указал так, в общем, без какой-либо конкретики.
– Нда-а. Объясните? – поинтересовался Федоров.
– Давайте с самого начала, – предложил Шестаков, и полковник открыл альбом на первом листе, после чего внимательно посмотрел на прапорщика. – Это пистолет-пулемет. Ложе деревянное, магазин коробчатый, на тридцать патронов. Патроны как раз маузеровские. Длина ствола сантиметров тридцать. Думаю, прицельная дальность должна получиться в пределах двухсот метров. Ведет огонь и автоматический, и одиночный. Механизм спусковой, простой, как молоток. О деталях и о том, какой должен быть затвор, не спрашивайте. Не знаю.
– Хм. Ну, в общем, принцип понятен. А вот это что?
– Кожух охлаждения, это скос перед стволом, компенсатор и пламегаситель.
Ну да. Шейранов, используя способности Шестакова, нарисовал самый обычный «ППШ», разве только убрал дисковый магазин, заменив его коробчатым. Ну а дальше. Дальше уж пусть занимается тот, кто получше разбирается в этом вопросе.
– А вообще должно получиться довольно удачно. Чуть ли не самая трудоемкая и важная часть любого оружия – это ствол. Так вот, из одного ствола обычной пехотной винтовки можно делать два ствола. Один для карабина, второй для автомата. Пехотный вариант винтовки так же, как драгунский, по сути, себя изжили. Об этом буквально кричат все последние конфликты и войны. Большие открытые пространства вполне перекрывают пулеметы, солдату же остаются средние дистанции, с которыми справится и карабин. И тех штыковых атак, для которых предназначена винтовка, уже нет. Зато есть рукопашные в стесненном пространстве окопов, где с винтовкой не развернуться, а вот карабин самое то. Почти. Потому что к компактности нужна еще и скорострельность, и вот тут пистолет-пулемет выходит на первое место.