Монк без лишних вопросов догадался, что видит перед собой Кейлеба Стоуна.
– Женевьева поручила мне разыскать Энгуса, – без обиняков начал он, по-прежнему стоя у входа и закрывая его.
Кейлеб очень медленно поднялся на ноги.
– Значит, ты ищешь Энгуса? – Эти слова он произнес с деланым любопытством и удивлением, однако было видно, что он не собирается оставаться на месте.
Сыщик пристально следил за ним, оценивая его вес и не забывая о куске угля у него в руке.
– Он не вернулся домой… – добавил он осторожно.
Стоун отрывисто рассмеялся:
– Не вернулся, говоришь? И Женевьева решила, что я об этом не знаю?
– Она считает, вам это прекрасно известно, – ровным голосом ответил Монк. – Она полагает, что это произошло по вашей вине.
– И что я прячу его здесь, да? – На лице Кейлеба появилась ядовитая злобная улыбка. – Она думает, он сейчас ворует и дерется где-нибудь здесь?! – Он как будто выплевывал слова.
То, что Стоун носил кожаные перчатки, в то время как его одежда была настолько старой и засаленной, что успела потерять цвет и форму, показалось детективу довольно странным. К его вьющимся длинным волосам в нескольких местах прилипла грязь, а на подбородке отросла щетина. И все же, несмотря на злобный тон, Стоун говорил четко и правильно, что свидетельствовало о неплохом воспитании, полученном благодаря заботам Майло Рэйвенсбрука. При всем презрении, которое испытывал Уильям к этому человеку, он сознавал двойственность его натуры, понимая, что все надежды, питавшие его в юности, обернулись отчаянным крахом. Если б он не погубил Энгуса, Монк, наверное, отнесся бы к нему с сожалением и, возможно, даже увидел бы в его судьбе что-то отдаленно напоминающее его собственную. Он вполне понимал как его злобу, так и беспомощность.
– Правда? – спросил детектив. – Я об этом не подумал. Мне почему-то пришло в голову, что вы его убили.
– Я его убил… – Кейлеб снова улыбнулся, на этот раз обнажив крепкие здоровые зубы, после чего подкинул на ладони кусок угля, по-прежнему пристально наблюдая за незваным гостем. – Я убил Энгуса? – Он опять расхохотался, и теперь смех его звучал глухо, почти сдавленно. – Да, она, похоже, права. Энгуса убил я! – Стоун захохотал еще громче, откидывая голову назад, так что вырывающийся у него из горла смех казался почти истерическим и вызывающим боль.
Монк шагнул вперед.
Кейлеб тут же прекратил смеяться, словно кто-то закрыл ему ладонью рот. Не сводя глаз с сыщика, он приподнял руку чуть выше.
Уильям замер. Стоящий перед ним человек уже покончил с собственным братом. И если он собирается убить Монка здесь, среди пустынной болотистой низины, его тело, возможно, обнаружат лишь после того, как оно разложится до неузнаваемости, если его вообще когда-нибудь найдут. Сыщик, конечно, будет сопротивляться, но Кейлеб силен, он привык к жестокости, и ему, наверное, не так уж страшно пойти на убийство. К тому же ему сейчас нечего терять.