Все они разом подняли головы, когда сержант распахнул дверь. На мгновение в комнате воцарилась леденящая тишина, а потом толстяк громко икнул.
Сержант шагнул вперед, и в эту минуту Стоун увидел позади него Монка. Возможно, лицо сыщика выражало торжество победы, а может быть, беглый преступник просто узнал его спутника, но в следующую секунду он поднялся на ноги и, подбежав к окну, выпрыгнул из него, наполнив комнату звоном разбитого стекла.
Толстяк неожиданно опустился на четвереньки и бросился на Уильяма. Тот успел ударить его коленом в челюсть, и нападавший опрокинулся навзничь, выплевывая кровь. Другой картежник сцепился в схватке с сержантом, и теперь они оба раскачивались из стороны в сторону, как будто танцевали какой-то странный танец.
Подбежав к окну, Монк выбил из рамы остатки стекол и выглянул наружу, ожидая увидеть на тротуаре тело Стоуна, выбросившегося с четвертого этажа.
Однако сыщик забыл об изгибах и выступах лестничных ступенек, высовывавшихся, как оказалось, из задней стены дома. Кроме того, внизу он увидел крышу деревянного сарая, от которой его отделяло не более двенадцати футов. Кейлеб бежал по ней, ловкий, словно дикий зверь, направляясь к распахнутому наполовину окну на противоположной стене.
Вскарабкавшись на подоконник, Уильям прыгнул следом, тяжело рухнув на сарай. Ему показалось, что от удара у него разлетелись в крошку все кости. Однако он тут же поднялся и побежал за Стоуном, слыша, как железо крыши гремит под тяжестью его шагов.
Беглец на мгновение обернулся, и его широкий рот искривился в ухмылке, а потом он прыгнул в окно и исчез.
Монк последовал за ним, очутившись в тесной холодной комнате, точно такой же, где он только что находился. Трое пожилых мужчин с бутылками в руках сидели возле пузатой чадящей плиты.
Настежь распахнув дверь, Кейлеб одним махом пересек лестничную площадку, и детектив услышал, как его шаги тяжело застучали по лестнице. Он бросился вдогонку, но, оступившись на четвертой или пятой ступеньке, покатился вниз, пересчитав боками полдюжины других и едва не раскроив череп о стойку перил. До его слуха донесся хохот Стоуна, продолжавшего сбегать по лестнице этажом ниже.
С трудом поднявшись на ноги, вне себя от боли и досады, Монк как можно скорее спустился вниз. Он успел увидеть лишь спину Кейлеба, который выбежал на Престэйдж-стрит и тут же повернул на спускавшуюся к реке Брансвик-стрит, ведущую в сторону гавани Эштона и Блэкуолл-Стэрс.
Куда запропастились остальные полицейские?! Уильям закричал во всю силу легких:
– Бенион! Брансвик-стрит!!!