– У нее был только один ребенок! – сердито заявила Эбигейл. – Я не пьяна и еще не выжила из ума, что бы там обо мне ни говорили.
С выражением отчаяния на лице Женевьева обернулась к Монку. Ей пришлось повысить голос, чтобы ее могли слышать.
– Вы говорили, что кто-то видел их вместе в тот день, когда убили Энгуса! Найдите этого человека и приведите сюда. Тогда все станет на свои места!
Коронер опять стукнул молотком, призывая к тишине, а потом тоже посмотрел на Уильяма.
– Что? – строго спросил он. – Вы действительно нашли такого свидетеля? Если так, то к чему вся эта несуразица? Вы, похоже, проявили вопиющую безответственность, сэр!
– Я отправился туда снова, – ответил сыщик спокойным и вместе с тем суровым голосом. – Я разыскал того свидетеля и отправился с ним туда, где тот видел Энгуса и Кейлеба, стоявших лицом друг к другу. Я сам стоял на том же месте, где, по его словам, находились они.
Шум в зале неожиданно прекратился.
– Я стоял перед зеркалом, сэр, – сказал, наконец, детектив, широко улыбнувшись. – Я смотрел на собственное отражение на стекле, и наблюдавший за мною человек вспомнил, что с ним произошел такой же казус.
– Это ничего не доказывает! – громовым голосом заявил Рэйвенсбрук. – Вы утверждали, что Кейлеб сознался в убийстве Энгуса. Как можно убить самого себя?
– Он сказал, что уничтожил Энгуса, – поправил его Монк, – и что мне никогда не найти его тела. Это была шутка. Вот почему он тогда засмеялся. Кейлеб знал Энгуса и презирал его. А Энгус, по-моему, не имел о Кейлебе представления. Он бы просто не смог вынести такого знакомства. Для него он действительно являлся другим человеком, темным призраком, существовавшим независимо от него. И Энгус испытывал перед ним глубокий страх.
– Чепуха! – возразил Майло, еще больше повысив голос. – Вы ничем не сможете подтвердить столь жуткий и непристойный рассказ. Кейлеб, несомненно, был сумасшедшим, и он убил собственного брата. А потом, убедившись, что его признают виновным и повесят, он в приступе неистовой ненависти набросился на меня, потому что, да простит меня Господь, я всегда любил Энгуса больше. Если я действительно в чем-то виноват, то мое единственное прегрешение заключается только в этом!
Голос Рэйвенсбрука звучал все более громко. В зале возникло какое-то неопределенное движение.
– Это можно доказать, – перекрывая шум, заявил сыщик, обращаясь к коронеру. – Труп Кейлеба Стоуна находится в морге. – Он стремительно обернулся к Селине: – Мадам, я полагаю, вы знаете тело Кейлеба достаточно хорошо, чтобы отличить его от тела Энгуса?