Так неприятно любить по плану. И это я, всю жизнь считавшая брак по расчету верхом цинизма. Вот тебе, пожалуйста. Как оказалось, именно ты станешь удобным партнером для любимого мужчины.
А я не хочу быть для него ручной зверушкой!
Хотя… В последнее время он был таким… внимательным ко мне, заботливым, пожалуй, даже ласковым. И не только во время нашей прогулки во второй ипостаси. И целовал он очень многообещающе, словно и сам на что-то решился. Рейвар вообще умеет быть очень милым и обходительным. Достаточно вспомнить, насколько очаровал меня этот мужчина в первые недели нашего знакомства. С ним интересно и, если он в хорошем настроении, очень уютно. А уж как здорово сидеть у такого зверя под пузом, зная, что тебя защитят!
Так, опять у меня мысли не в ту сторону. Сижу тут на полу, улыбаюсь.
Встав, я протащила за собой шлейф ткани и уселась прямо на алтарь, который отчего-то был теплым и очень даже удобным местом, откуда можно было разглядывать разоренный храм. Надо же так – по всему полу бусы валяются, это я стойку опрокинула. Ткань со стен клоками свисает. А вот как мне удалось порвать цепи, на которых медные блюдца висели? Дури у меня много!
Что и заметно.
Ничего личного, да, Кай? Ты всего лишь осуществил мою мечту как часть своего плана. Только меня спросить забыл. Именно от этого она приобрела столь горький вкус, вмиг показавшись ядовитой.
Отказаться ради самого лучшего, что бывает в жизни, чтобы не погубить те короткие мгновения счастья, то уважение, ту любовь?
Сначала слезы просто тихо текли из глаз, словно иначе и быть не может, словно из разбитого сердца вытекает горечь. И нет желания их унять или хотя бы вытереть соленые ручейки на щеках. Затем боль в груди и тоска, разъеденная слезами, начала обваливаться, сходя селем внутри. И через какое-то время я уже задыхалась от рыданий, от всхлипов и невыносимой боли.
И даже не могу сказать, когда мысли из плоскости «никто меня не любит» перешли в горизонтальность «как можно плакать, когда так пахнет». И вообще, зачем хотеть куда-то, когда хорошо, тепло и уютно. Можно уткнуться хлюпающим носом в воротник, прижаться головой к груди и отмерять удары сердца.
Ну и волосами лицо закрыть, чтобы никто не видел, какая я теперь «красавица». Где он был, когда я еще не нарыдалась до звона в ушах?
– Успокоилась?
Мне вытерли мокрое лицо и как маленького ребенка заставили высморкаться, чтобы прочистить забитый нос. После чего Рейвар одной рукой сложил полотенце и кинул его на пол, к прочему бардаку.
После очередной истерики меня ощутимо потрясывало и знобило, так что жаркие объятия пришлись очень даже кстати. И уж тем более у меня не было ни сил, ни желания отталкивать его. Пусть стоит, такой нужный и почти родной.