В моей квартире нечего было красть. Все мои вещи были разложены по коробкам или наоборот, выложены из коробок. У меня даже кровати настоящей не было. На полу лежал матрас, который также служил диваном и обеденным столом. У меня, правда, был ноутбук, но я забирала его с собой на работу. В моей квартирке не было ни телевизора, ни мини-духовки, ни даже приличной пары туфель. Поэтому, подумала я, раз уж у меня нечего красть, а я была уверена, что он это легко понял, если хорошо рассмотрел все внутри, то я продолжу как ни в чем не бывыло свой день несмотря не это странное явление перед моим окном. Не то чтобы я приняла решение проигнорировать этот факт, просто было чувство, что этого вообще не было. Или что такое происходило постоянно. Так, на самом деле, все и было. Каждое утро, когда я кипятила воду и зачерпывала кружкой воду из дымащегося кастрюли, я видела его. У меня, кстати, и чайника-то не было. Я не понимаю, зачем люди тратятся на вещи, без которых они спокойно можно обойтсь. Каждый раз, возвращаясь с работы в темную и безмолвную квартиру, любой мог бы испытать чувство страха, но мне страшно не было. Никто не поджидал меня за занавеской в ванной. Все вещи всегда были на своих местах. Я никогда не находила ничьих следов обуви, петлявших по моей квартире, как и не замечала царапин у дверной ручки. Я мирно уходила и возвращалась, и каждое утро я проводила в обществе этого незнакомца, который по-щенячьи хмурил брови и постоянно прижимал ладони рту.
Так продолжалось неделю. Я по-прежнему заводила и прогревала машину заблаговременно, за десять минут до отправления, оставляя ключи висеть в зажигании. Если вдуматься, то с моей стороны поступать так в западной части Кливленда было весьмо неблагоразумно. Здесь не важно идет речь о случайном человеке или нет. Я просто хочу сказать, что я не меняла привычного образа жизни. Единственное, что изменилось, это то, что мой угрюмый гость стал останавливаться у моего окна все чаще и чаще. Однажды поздно вечером, когда я смотрела телевизор, мой взгляд снова привлек некий объект в окне. Конечно, это был он. Я продолжала жевать попкорн до тех пор, пока не наелась. В миске оставалась еще половина попкорна. Я ненавидела выбрасывать еду. Так же мне всегда было жалко птичек — бедолаги снова туда-сюда по снегу. Я всегда удивлялась, чем же они питаются, когда за окном минус двенадцать. Поэтому иногда я оставляла для них для белок еду. Я направилась к окну. До этого мне никогда приходилось оставаться с незнакомцем лицом к лицу, поэтому я невольно остановилась не некотором расстоянии, а он продолжал грустно таращиться на меня. Но в эту ночь, думается, я почувствовала прилив смелости. Я увидела его силуэт в окне. Вдоль линии его лица шла белая полоска света, как если бы со спины его ярко освещала полная луна. Я перевела взгляд на верхнюю часть окна, чтобы отодвинуть щеколду, и когда я снова взглянула в окно, передо мной был только снег. Его как будто стерли невидимым ластиком. Я подставила лицо холоду. На улице был такой сильный мороз, что кажется, что он тебя обжигает. Я поискала его глазами. Снег ровным слоем покрывал все вокруг. Я бросила остатаки попкорна, и они рассыпались по земле как игральные кости. Как оказалось, на снегу не было никаких следов. Закрывая окно, я также для себя отметила, что та ночь была безлунной.