– Они тебя не винили. Настя не винила. Она говорила о тебе с любовью. Твоя семья любила тебя.
Он кивнул, загасил недокуренную сигарету, сказал:
– Пойдем, ты должен мне все рассказать. Нам нужно решить, как быть дальше, где их искать.
Они сидели в кабаке за дальним уединенным столом, больше пили, чем ели, разговаривали. Говорил в основном Виктор. У него оказалось очень много связанных с Настей воспоминаний, каждое из них он бережно хранил в своей памяти. Иногда они прокрадывались в его сны, но про сны он рассказывать Игнату не стал, побоялся получить в морду.
– А Трофим всегда таким был. – Игнат улыбался собственным светлым воспоминаниям. – У него весь мир делится на своих и чужих. Значит, тебя он признал?
– Признал. – Виктор кивнул. – После того как сначала едва не придушил.
– Со мной он тоже строгим был, особенно когда учил драться. А Настю любил, баловал всегда.
– Он и сейчас ее любит. Там, в горящем вагоне, если бы я не пришел, он бы с ней остался. До самого конца.
– Почему ты пришел? – спросил Игнат. – Зачем тебе было жизнью расковать?
– А как иначе? – Виктор посмотрел на него удивленно. – Ты бы тоже пришел.
Игнат не ответил, только кивнул каким-то своим мыслям, разлил водку по стопкам.
– Почему они здесь? – спросил, когда они, не чокаясь, выпили. – Почему моя бабушка жила в Перми эти годы? Ничего не понимаю. Это ведь не из-за меня. Я далеко был. Да и каторга – это не курорт, родных туда с визитами не пускают. Ты не знаешь, как давно они здесь?
– Они не здесь, Игнат. Вот о чем надо подумать.
– Найдем, – пообещал он твердо. – Если сами не сможем, попросим Кайсы. Кайсы знатный следопыт. А мы с тобой поутру в тот дом еще раз сходим, если потребуется, правду силой выбьем.
Не понадобилось. Неприметного вида старичок вырос перед их столом словно из-под земли.
– Насилу вас отыскал, – сказал ворчливо и, не спрашивая разрешения, уселся на пустующий стул. – Кто тут из вас Серовым будет?
– Я. – Сердце забилось чаще, а весь хмель мигом выветрился из головы. – А ты кто такой?
– А я Лаврентий Терентьевич. Вы с Нюркой, внучкой моей, давеча разговаривали, про хозяек ее выспрашивали, денег обещали. – Он хитро сощурился.
– Рассказывай. – Виктор достал из кармана портмоне, но деньги вынимать не спешил.
– Мне бы горло прочистить для начала, умаялся я с другого конца города до вас добираться. Годы мои уже не те.
Виктор сделал знак половому, и через пять минут перед старичком стояли и выпивка, и закуска. Он ел неспешно, с великим аппетитом, а Виктор видел, что Игнат уже теряет терпение.
– Рассказывай, – велел он и положил перед Лаврентием Терентьевичем рубль. – Остальное потом, как расскажешь.