Они сели на электричку и через полчаса оказались в Лио, где жила мама Корнелия. В дом надо было войти так, чтобы мама не увидела Соню. Корнелий вошел первым. Мама уже лежала, но велела сыну съесть ужин, оставленный для него на кухне. Корнелий ел и смотрел в окно, где в темноте стояла Соня.
Потушил свет, впустил продрогшую туристку из Златоуста. Кровать была адски скрипучей. Мама лежала в соседней комнате за фанерной стеной. Прижатые друг к другу, они тяжело дышали и не двигались. Холодильник “ЗИС” оказался спасением. С интервалами в пять минут он начинал громко шуметь, какая-то адская механика издавала в нем ужасное тарахтение. Длилось это полминуты, потом пять минут затишья.
Любовь их проходила в синхронной связи с тарахтящим холодильником. Давясь от смеха, они любили друг друга горячо и прерывисто. Прерываться приходилось надолго, пять минут казались вечностью. Насытившись, они лежали голова к голове и до утра шептались: “Соня, я никогда никого так не любил и никогда никого не полюблю”.
Белый туман вползал в открытое окно. Холодильник готов был вновь служить их любовным играм.
На другой день Соня уехала в Златоуст, в музыкальный техникум, где муж работает завучем, свекровь – директором.
* * *
А что Филимон?
Он продолжал служить проводником на своем поезде, раз в три дня проезжал свой овраг. Он слегка постарел и как бы стих. О нем забыли все. Иногда в Конгрессе США смеялись: “Отсылаем танки в Тартар”.
О нем нежно вспоминала лишь принцесса Маргарет, сестра королевы Елизаветы. Она прислала Филимону свою фотографию с греческого острова Корфу и короткое письмо, где писала, что никак не может проснуться: чудесный остров и морской прибой убаюкивают ее сознание, и не хочется думать ни о какой бомбе.
Через короткое время он вновь получил от принцессы Маргарет письмо и фотографию: она на фоне миланского “Ла Скала” с каким-то бородатым пышнотелым мужчиной – видимо, оперной звездой Лучано Паваротти.
Приходило также множество открыток от Сони Поповой с поздравлениями с Новым годом, 1 Мая, Днем Советской армии и т. д. Ни Никсон, ни королева Англии Елизавета ни строчкой, ни полстрочкой не напоминали о себе.
Однажды мимо Филимона проехала машина, обдав его водой из лужи – день был дождливый. Филимон увидел профиль Радамеса и подумал: “Какое знакомое лицо”.
А еще однажды он сидел в овраге и, как всегда, что-то записывал в тетрадь. По оврагу шли старый человек и собака. Собака хромала на переднюю лапу. Хозяин собаки был небольшого роста, с гривой седых волос.
– Здравствуйте, Филимон, – произнес человек.