Ночью почтальон исчез. Кеке обнаружила его исчезновение утром. Она вышла во двор, заглянула в сарай, подошла к старому тутовнику – в тени его Шалва любил сидеть в жаркие часы и пить чай. Было раннее утро, солнце еще не взошло, и нигде – ни в сарае, ни под тутовником – Шалвы не было.
Кеке пошла по деревенской улице, не обращая внимания на звон колокольчиков, висящих на шеях коров, – их собирал в стадо пастух, – она не спросила, видел ли он Шалву, – она знала, где он должен быть.
Грузная женщина направилась вверх в гору. Двадцать шесть пчелиных ульев – это их улья. Вот деревянная времянка – полудом-полусарай. Больше всего на свете почтальон любил пчел.
– Шалва! – позвала она.
Никто не ответил.
Кеке заглянула в щель. Дверь была заперта. Сквозь щель она разглядела мужа. Он сидел на стуле и чесался. Обеими руками расчесывал шею, лицо, уши.
– Шалва!
Почтальон не посмотрел в ее сторону. Он раздирал себя до крови, до царапин. Кеке могла бы выбить дверь, она даже толкнула ее – дверь поддалась, – но вторую попытку не сделала.
Кеке опустилась на корточки и застыла в раздумье. Взошел красный солнечный диск. Теплый ветер гнал вихри белых лепестков.
Кеке услышала глухие удары о стены сарайчика, еще раз посмотрела в щель. Муж гонял пчел, влетевших в сарай, убивал их. Женщина отошла от сарайчика, пошла вниз по тропе к деревне. У дома фельдшера Сосо Месхи она остановилась и позвала:
– Сосо!
Старый фельдшер, босой, растрепанный, с заспанными глазами, вышел на порог. Фельдшер был другом почтальона.
– Заходи, Кеке!
В комнате пахло травами, пучки которых были развешаны на веревках, на стенах, под потолком.
Фельдшер незаметно от Кеке достал из стакана вставную челюсть, вставил ее в рот.
– Не ест, не пьет с того дня… – сказала Кеке.
– Не пьет?
– Как налила чай, так и стоит в пиале пятый день…
– Не может быть.
– Вот так… а сейчас пчел убивает.
Фельдшер сузил глаза, цокнул языком.
– Убивает?
– Да.
– Пошли к нему.
Фельдшер сделал круг по комнате, растер в ступе какие-то сухие ягоды, все его движения были механические, без особого смысла…
– Пошли, пошли, – повторил он.
Две фигуры: женская – большая, грузная, и мужская – коротконогая, – темнели на тропе, ведущей к пасеке. Сосо крикнул:
– Шалва!
Молчание.
Фельдшер и Кеке посмотрели в щель.
– Шалва, это я, Сосо, открой дверь!
Шалва сидел на стуле и смотрел так, словно позировал фотографу. Спокойно и безучастно.
Взломав засов, Сосо и Кеке ввалились в узкое, душное помещение.
– Мне не нравятся твои глаза, – сказал фельдшер. – Шалва, это же война, она убивает детей, ты это знаешь как никто другой. Сколько похоронок раздал ты?