Тристан сказал, что хотел. Оставалось только уйти. Коль ему повезет, в заведении все окажутся либо слишком пьяными, либо испуганными, чтобы вызвать стражу.
— И ты готов пожертвовать нашей дружбой ради женщины?
— Нет! Я перестал считать тебя другом, потому что презираю тебя, Норгрейв, — ответил на это Тристан. — Ты извращаешь и портишь все, к чему прикасаешься.
Норгрейв был взбешен тем, что его лучший друг предпочел ему женщину.
— Ты еще пожалеешь об этом! У твоей обожаемой Имоджен есть тайна, которую она никогда тебе не откроет! Слышишь, Блекберн? Она приняла в себя меня с живостью ковентгарденской шлюхи! И это мое имя она выкрикивала, когда билась в экстазе в моих объятиях! — Страшный оскал появился у него на лице, когда Тристан замер на месте и медленно обернулся. — В следующий раз, опрокинув ее на спину, ты будешь думать об одном — о ком из нас двоих мечтает она, когда закрывает глазки…
Не помня себя от гнева, Тристан ударил маркиза кулаком по окровавленной щеке, окончательно разрушив скрупулезную работу хирурга. Норгрейв потерял сознание прежде, чем его колени коснулись пола.
Тристан повернулся и медленно вышел из комнаты.
Герцога Треветта он нашел в библиотеке своего дяди, лорда Ладсторпа. Окинув беглым взглядом кровоподтеки на лице Тристана, пожилой джентльмен направился к письменному столу, плеснул в стакан бренди и подал ему.
— Он убит?
Тристан медленно помотал головой.
— Нет, но наверняка захочет умереть, когда увидит, что стало с его лицом. Что вы успели узнать о случившемся?
Герцог задумчиво стал пощипывать свою переносицу.
— Ваша тетушка рассказала, что знала. Доктор был не слишком словоохотлив, но все-таки ответил на мои вопросы.
Тристан вспомнил испуганные глаза Имоджен, ее окровавленное платье.
— Знаю, я не имею права спрашивать, но мне нужно это знать: она поправится? — мрачно спросил он.
Пожилой джентльмен вздохнул.
— Положение не настолько плачевно, как могло быть, но и этого хватило, чтобы привести в отчаяние тех, кто ее любит… Ничего, моя дочь молода и здорова, и со временем она поправится.
Боль в сердце Блекберна отступила.
— Вы планируете привлечь Норгрейва к суду?
— Мне передали просьбу дочери, — сухо ответил герцог. — И хотя я сам с удовольствием посмотрел бы на этого мерзавца, закованного в цепи, я не стану огорчать Имоджен. Если Норгрейв попытается привлечь на свою сторону общественное мнение с целью заключения брака, скандал неизбежен, но моя семья готова к этому. Свою дочь я ему не отдам!
Джентльмены с минуту молча потягивали бренди.
Пожилой герцог заговорил первым.