И замерла, стараясь не думать о том, как интимна их случайная поза. Его плечо, к которому она прижалась животом, казалось каменным. Локоть попал точно между грудей.
– Пожалуйста, постойте спокойно, – задыхаясь, взмолилась Иззи. – Чем сильнее вы мечетесь, тем глубже она вонзает зубы.
– Я не мечусь! Уже нет.
Он и впрямь не шевелился. Цепляясь за его руку, Иззи вдруг осознала, насколько он силен. И вместе с тем почувствовала, насколько велика его способность сдерживать себя.
Стоило ему захотеть, и он размазал бы Иззи и Белоснежку по стене так же легко, как разбивал стулья в щепки.
Дождавшись, когда руки перестанут трястись, она потянулась к Белоснежке и принялась осторожно разжимать пальцами ее крохотные челюсти.
– Дорогая, отпусти его. Ради всех нас. Отпусти герцога.
Наконец ей удалось отцепить Белоснежку от истерзанного, окровавленного пальца.
Все вздохнули с облегчением.
– Боже милостивый, Гуднайт. – Герцог встряхнул головой. – Что это? Крыса?
Иззи спрыгнула со стола, прижимая Белоснежку к груди.
– Не крыса, а горностай.
Он чертыхнулся.
– Вы держите в саквояже хорька?
– Не хорька, а горностая.
– Горностай, ласка, хорек – все едино.
– Ничего подобного, – запротестовала Иззи, поглаживая воинственную Белоснежку по гладкой меховой щечке. – Ну, вообще-то они похожи, но «горностай» звучит благороднее.
Прижимая Белоснежку к себе одной рукой, а другой почесывая ей брюшко, Иззи отнесла ее к саквояжу и открыла дверцу шарообразной клетки, сделанной из мелкой позолоченной сетки.
– Вот так… – прошептала она. – Ну, будь умницей.
Пес зарычал на Белоснежку. В ответ она приподняла губу, обнажив острые, как иголки, зубы.
– Будь умницей, – повторила Иззи, на этот раз строже, и повернулась к герцогу: – Ваша светлость, позвольте мне осмотреть вашу рану.
– Это ни к чему.
Иззи невозмутимо взяла его за запястье и осмотрела палец.
– К сожалению, крови слишком много. Надо смыть ее. И как можно скорее. Пожалуй, нам стоило бы… ой!
Не слушая ее, герцог схватил со стола графин с виски и щедро плеснул янтарной жидкостью прямо на кровоточащую рану.
Иззи вздрогнула, как от боли, увидев это.
Герцог и глазом не моргнул.
Она вынула из кармана чистый носовой платок.
– Разрешите мне взглянуть…
Осторожно промокая рану, она изучала кисть его руки. Крупная, сильная. Сплошь в мелких порезах и ожогах – и свежих, и уже заживающих. На среднем пальце он носил золотое кольцо с печаткой. На печатке рельефно выделялся герб. Видимо, герцогам свойственно любить все большое.
– Рана все еще кровоточит, – заметила Иззи. – Наверное, бинтов у вас нет?