Вот и все, что он видел в лучшие часы. И эти возможности казались ему блаженством. Минувшей ночью его одурманили аромат и вкус мисс Гуднайт, но, по крайней мере, ее вид остался для него загадкой. Если повезет, он увидит ее как белесый столб с темной шапкой волос. Невыразительный и неприглядный.
На это он и рассчитывал.
Но когда она предстала перед ним, ее угораздило остановиться точно напротив восточных ворот замка, в которые как раз хлынули лучи утреннего солнца.
При первом взгляде на Иззи Гуднайт Рэнсому показалось, что она окутана золотистым сиянием. Солнечный свет придал сходство с рельефом ее тонкой фигурке с изящными изгибами и ореолу непослушных распущенных волос, которые словно пылали.
Господи!
В эту минуту Рэнсом стоял, но был готов рухнуть на колени. Он ничуть не сомневался, что слышит небесный хор. Именно такую красоту справедливо называют «потрясающей».
И он действительно был потрясен.
«Сдвинься с места! – мысленно взмолился он. – Сделай два шага вправо. Или влево. Нет, нет – лучше совсем уйди».
– А я думал, вы еще спите, – произнес он.
– Уже не сплю.
И он увидел, как алая линия ее губ растянулась в улыбке.
Он обвел взглядом ее тело, задержавшись на неясных, но несомненных изгибах груди и бедер. Все это он прижимал к себе прошлой ночью. И теперь не мог понять, какого черта разжал объятия.
– Не сомневайтесь, я проснулась с первым лучом солнца, – продолжала она. – И занялась осмотром своего замка.
Верно. Для этого и встала.
Свистом подозвав Магнуса, он направился внутрь.
Она, конечно, последовала за ним. Прямиком в большой зал.
– Знаете, – чувственно зевнув, заговорила она, – утром здесь так чудесно. Солнце заглядывает в окна, и пылинки вьются в его золотистых лучах. Вчера наше знакомство началось неудачно, но сегодня… замок Гостли уже кажется мне домом.
Нет, нет, нет! Никакой это не дом. Ни для нее, ни тем более для них обоих.
– Вы… не желаете надеть рубашку, ваша светлость? – осведомилась она.
В ответ он скрестил руки на обнаженной груди. Избавлять Иззи от неловкости он не собирался.
– Я заварю чай, – решила она, направляясь к очагу. – О, смотрите, свежий хлеб! – В следующий раз она заговорила невнятно, с набитым ртом: – Это Дункан принес или еще кто-нибудь? Где-то здесь я видела вчера молоко… – Она рылась на столе, деловито звеня посудой. – Яиц, наверное, нет? Хвалиться некрасиво, но у меня получаются отличные блинчики.
О нет. Все хуже и хуже.
«У меня получаются отличные блинчики».
Ужас.
Но еще ужаснее было то, что Рэнсому вдруг нестерпимо захотелось блинчика. Он прямо-таки жаждал его. Умирал с голоду.