Лорд тронул поцелуем её сухие губы, она не ответила, лишь щека дрогнула.
— Мне нравится то, что ты меня не боишься, — шепнул на ушко. — Ты рабыня, которой неведом страх.
Пальцы гладили её через платье. Сольд так и стояла, не размыкая глаз. И в какой-то момент он понял: она так и останется безжизненной статуэткой. Зачем ему пользоваться той, которая совершенно безучастна? Он может заплатить любой, абсолютно любой женщине, и счастье той будет неподдельным. А с этой…
— Я умываю руки.
Трауш оттолкнул найденыша от себя. Сольд поправила складки на платье, будто это единственное, что её волновало.
— Что же тебя останавливает?
— Я пьян, но не туп. Ты не хочешь меня, а я не желаю, чтобы наша первая ночь прошла так, — и добавил с прежним ехидством: — Ночей этих у нас будет много, так что тебе придется обучиться всем тонкостям. Могу нанять тебе лучшую продажную девицу Пограничья в качестве наставницы.
Её губы изогнулись от отвращения, но Сольд согласно поклонилась.
— Как вам будет угодно, мой лорд.
Трауш пьяно расхохотался, направился к выходу, едва не задев книжный стеллаж.
Добрых снов, найденыш.
— Добрых снов, — глухо ответила она.
В его спальне кто‑то был, и лорд прекрасно понимал: кто. Мари тоже помнила о годовщине. Она пряталась у окна, укрытая в полупрозрачную штору. Лунный свет освещал тонкий силуэт золотом.
— Иди сюда, — приказал лорд хрипло, и Мари юркнула ему под плечо. Не спрашивая и не требуя, не говоря.
Он любил её так неистово, как, должно быть, никогда в жизни. Вкладывал всю боль и страсть, всё желание, весь гнев на невесту. Уже после, когда они лежали, тяжело дыша, Мари приподнялась на локте и поводила пальчиком по груди Трауша.
— Жена поменяла тебя в лучшую сторону. — Она закатила глаза от наслаждения.
— Ты всегда был превосходным любовником, но сегодня… Ах!
— Невеста, — буркнул лорд.
— Невеста с перспективами стать женой, — Мари тоскливо глянула на руну, покрывающую узором ладонь. — Что у вас с ней, Шу? Ты ведь не любишь её.
— Не люблю.
— И не хочешь так, как меня? — не спрашивала, но утверждала.
— Да.
Мари хихикнула и перекатилась на спину, раскинув руки в стороны.
— Тогда почему?! Нет, ну честно, скажи мне. Шу, я с детства рядом, я обожаю тебя, я верна тебе. А женишься ты на рабыне, к которой даже не прикасаешься. Почему?
Не объяснять же ей, что Трауш помнил историю родителей и слова отца: жену необходимо уважать. Не любить, но ценить. А насилие — не лучшее начало для долгих доверительных отношений.
Мари улизнула с рассветом. Трауш слышал, как она одевается, но не остановил. Сам он поднялся спустя час и, потягиваясь, в одном халате на голое тело, вышел в столовую. Уже в коридоре его туманы ощутили эмоции невесты: недовольство и раздражение. И к её чувствам примешались чужие, от которых лорд ощерился как дикий пес. Он, распахнув двери, застал раздражающую картинку: за столом сидели двое. Сольд, одетая в простое платье, внимательно слушала Шура, который гладил её по запястью и рассказывал нечто, от чего гоготал в голос.