— Так для тебя все действительно сводится только к сексу?
— А для тебя нет?
— Если мне нужно было бы лишь твое тело, я уже давно сумел бы до него добраться — вместо того чтобы годами мучиться, сознавая, что ты любишь своего мужа, приходящегося мне братом. Я хотел далеко не только тело, и не из-за него не спал по ночам. Все из-за твоих смешных причуд. Из-за твоей гордости, упрямства и сострадания. И из-за непрошибаемого стремления все и всегда делать правильно. Из-за тебя самой.
Выпалив все это на едином выдохе, Купер рассмеялся. Ведь если бы он точно не знал, что любви не существует, он бы первым сказал, что это слова по уши влюбленного мужчины.
Слушая признания Купера, Порция сразу же придумала сотню причин, по которым ей не стоило бы влюбляться в него еще сильнее, но она просто ничего не могла с собой поделать и с каждым еловом влюблялась все сильнее и сильнее. А потом не выдержала и, привстав на цыпочки, прижалась к его губам.
И Купер с готовностью ответил, нежно дразня и настойчиво лаская ее, пока Порция не приоткрыла губы, впуская его в себя, чтобы насладиться умелыми прикосновениями пахнущих мятой губ и языка. Купер целовался так же, как и делал все остальное. С уверенностью, едва ли не переходящей в зазнайство, и невероятным умением.
В его действиях не было и намека на сомнение, словно он знал, что делает именно то, чего она хочет. И Порция действительно хотела именно этого.
Но на этот раз его прикосновения и ласки были гораздо грубее и жестче, словно он хотел ее так сильно, что уже не мог полностью контролировать свои действия.
Крепко прижав ее к себе, Купер прошелся руками по ее спине, спустился ниже, слегка сжал округлые бедра, вырвав стон наслаждения, и сам простонал в ответ:
— Порция…
Все еще крепко прижимая ее к себе, Купер принялся прокладывать на шее цепочку поцелуев. И она с готовностью выгнулась, подставляя шею под поцелуи, чувствуя, как от каждой новой ласки с новой силой разгорается пылавшее в ней пламя. А потом Купер вдруг резко поднял ее на руки и усадил на столешницу, и Порция машинально обвила ногами крепкие мужские бедра, изо всех сил прижимая к себе его напрягшуюся плоть.
Поцелуи Купера обладали над ней какой-то непостижимой властью и дарили ни с чем не сравнимые ощущения, и Порция вдруг поняла, что, возможно, это последний раз, когда она сможет ими насладиться.
И как ему только удается так четко угадывать ее желания и потребности? Чувствуя, как от одних его прикосновений кровь по ее венам бежит быстрее, Порция глубоко вдохнула ставший родным аромат Купера и принялась расстегивать его рубашку, чтобы наконец-то и самой прикоснуться к обнаженной коже, с каждой секундой чувствуя, что хочет его все сильнее и сильнее.