Почему она не рассказала ему все в тот день, когда он сделал ей предложение? Или, что было бы еще лучше, почему она не отказала ему? Сейчас она бы уже была с сэром Ловэттом там, куда он надумал ее увезти. Она бы знала, какую роль ов предназначил ей – любовницы, жены или кого-то еще? По крайней мере она бы знала. И она не стала бы позволять себе обманываться видениями роскоши и счастья. И надеждой.
Борьба чувств и мыслей разрывала мозг Анны, а тело ее изо всех сил боролось с нестерпимой, подступившей к горлу тошнотой.
* * *
Люк был в библиотеке. Он листал какую-то книгу, взятую им с полки, но на самом деле он не видел ее. Обычно он тоже поднимался в детскую в это время дня. Он не мог противостоять соблазну поиграть с только что проснувшейся дочерью. При других обстоятельствах он бы, возможно, предложил Анне взять дочку и прогуляться вместе с ним. День, действительно, был прекрасный.
Но вместо этого он ушел в библиотеку и плотно закрыл за собой дверь.
В полковнике Генри Ломаксе чувствовалась некоторая утонченность. Его манера разговора, модная одежда соответствовали образу порядочного англичанина. Он непринужденно общался с гостями-мужчинами и был очарователен с дамами. Несомненно, на него будет большой спрос все лето, пока новизна не приестся. Генриетту он явно привлекал. По крайней мере, это было многообещающим знаком.
Люк нахмурился и захлопнул книгу. Но какого черта этот человек делал, стоя за деревом на площади перед церковью в день их венчания? Было ли его присутствие там простым совпадением? Задержался ли он только из праздного любопытства? Он ничем сегодня не показал, что узнал их, когда они вошли в гостиную.
Люк, правда, сам тоже не упомянул об этом. Возможно, полковник постеснялся признаться, что наблюдал за венчанием как незваный гость, подобно людям низших сословий.
Люк поставил книгу на полку и машинально вытащил другую. Но не только этот факт волновал его. У него была странная уверенность – хотя, конечно, он мог и ошибаться, – что полковник Ломакс был тем самым человеком, что прогуливался с Анной в «Рэнела-Гарденс». Тогда на нем был плащ и маска с капюшоном. У Люка осталось только ощущение его высокого роста и тонкого телосложения. В Англии, должно быть, несколько тысяч высоких стройных мужчин. Глупо было предполагать, что он узнал того человека в их новом соседе, которому он только что нанес первый визит. Ломаке и Анна ничем не показали, что знают друг друга.
Но Люк помнил неуловимое чувство, которое появилось у него оба раза – перед церковью и в «Рэнела-Гарденс», – что он должен помнить этого человека, знать его, хотя тогда он никак не связывал оба эти случая. И сегодня днем у него снова возникло то же чувство. Ломакс, Ломакс... Имя ничего ему не говорило, а физическое узнавание по-прежнему ускользало от него.