Неужели на всем свете не найдется ни одного мужчины, у которого есть сердце? У Анны не было ответа на этот вопрос. О, у нее было больше прав злиться, нежели у герцога Гарндонского.
– Вы уже молчали довольно, мадам, – сказал он. – Теперь я хочу услышать ваш ответ.
– Вчера. – Ее голос прозвучал неожиданно громко. Анна сглотнула. – Вчера перед нашими семьями я клялась вам и Богу. Я не даю клятв, которые не могу сдержать.
– Хорошо, – произнес он после недолгого молчания. – Больше не будем касаться этого вопроса. Мы продолжим нашу семейную жизнь.
Анна снова крепко зажмурилась.
– Спасибо, ваша светлость, – прошептала она.
Она не знала, был ли спасен ее брак или разбито ее сердце. Это покажет время. В конце концов, он не выгнал ее. Не опозорил публично на следующий день после свадьбы. Анна не знала, плакать ей или радоваться. Она увидела холод в его глазах и услышала металл в его голосе. Она была напугана мужчиной, которого всего несколько дней назад считала неспособным на запугивание и угрозы.
Может, он и не любил ее прошлой ночью, думала Анна после всего, что произошло. Может быть, обнаружив правду, он просто взял ее, как взял бы проститутку. Эта мысль ранила ее в самое сердце.
Но все же: «Мы продолжим нашу семейную жизнь». Это были его слова.
Люк не мог смириться с тем, что любовь Анны к мужчине, который лишил ее девственности, причиняет ему боль. Ему было больно? Нет, этого не могло быть. За эти десять лет он стал неуязвим для боли.
Он отошел от Анны и встал у окна, когда увидел ее глаза. полные затаенной муки и нахлынувших слез.
Она любила того человека кто бы он ни был, черт побери его душу. Ее лицо и эти слезы сказали об этом красноречивее, чем слова.
Задета только его гордость, уверял себя Люк. Только гордость, но не сердце. У него нет сердца. Черт побери, любая из его француженок и из всех бесчисленных женщин, которые когда-либо были его любовницами, тотчас бы вышла за него, стоило ему только поманить пальцем. Но он выбрал эту сияющую счастьем женщину, казавшуюся непорочной. И был обманут. Не только тело, но и ее душа были отданы кому-то другому. Своим поведением она только подтвердила это – она отказалась отвечать на его вопросы.
«Меня не волнует, кому принадлежит ее сердце, – твердил он себе, стоя у окна, спиной к Анне. – Но, клянусь Богом, больше ни один мужчина не притронется к ее телу. Или это будет последнее, что он сделает в этой жизни».
И он повернулся, чтобы сказать ей об этом. И кое-что понял, когда посмотрел ей в глаза, приказывая подчиниться ему. Он понял, что улыбки, блеск и весь этот флирт были только маской. Маской, которую она носила всю неделю их знакомства.