– Э-э, хорошо. – Я растерянно кивнула.
– Вот и замечательно! Ладно, я побежала. Пока-пока!
Шер послала Линнелиру воздушный поцелуйчик и растаяла.
– Эльф? – Арданэллир в упор уставился на принца.
– Эльф, – слегка поморщившись, подтвердил тот.
– И ты с ним общаешься… родственник? – последнее слово Ардан аж выплюнул.
– Скоро ты и сам такое удовольствие поимеешь… родственник, – отзеркалил принц.
Одинаково холодные надменные голоса. Одинаково застывшие, будто выточенные из мрамора лица. Н-да, отношения у этих двоих хуже некуда. Нашла коса на камень, что называется.
– Господа, мнэ-э, дэйнатары, – решила вмешаться я, – а может, мы…
– Он не дэйнатар. Он полукровка, – процедил, перебивая, Арданэллир.
– Судя по твоей несдержанности, о тебе можно сказать то же самое, – бесцветно откликнулся Линнелир.
Блин, вот им еще тут подраться осталось, альфа-самцам блондинистым!
– Слушайте, может, вы свои родословные в другой раз обсудите? – Я вновь обратила на себя внимание, отвлекая их друг от друга. – Мне завтра музей грабить, а я-то уж точно не дэйнатар и даже не полукровка. Я обычный человек и очень хочу хотя бы немного отдохнуть.
Напряжение, царившее в лаборатории, резко снизилось. Линнелир, больше не глядя на родственника, шагнул в направлении выхода:
– Пойдемте, провожу вас до гостевых покоев.
Я облегченно вздохнула и поспешила за его высочеством. Арданэллир бесшумной грозной тенью двинулся за мной.
Как оказалось, все это время мы находились где-то в подвале. А поднявшись по крутой лестнице, оказались в просторном коридоре. И какой это был коридор!
На стенах висели гобелены, в нишах красовались статуи и изысканно расписанные вазы. Я невольно замедлила шаг, чувствуя себя как минимум в Лувре. Или в Эрмитаже. И чтобы здесь кто-то действительно жил? Среди этих… экспонатов? Здесь же все старинное! И ручной работы! Боже, это просто археологический рай!
Проходя мимо очередного шедевра живописи, я не удержалась и притормозила. По стилю исполнения картина, изображающая какую-то женщину, чем-то напоминала творения Ренуара. Правда, лет ей при этом было ну никак не менее трехсот. Об этом я завороженно и поведала окликнувшему меня принцу.
– Да, – равнодушно кивнул тот. – Это моя прабабка. Триста шестьдесят восемь лет назад ее нарисовали. Не знаю, кто такой Ренуар, а портрет этот кисти придворного королевского художника того времени Зиленциуса. Кстати, весьма посредственный, как по мне.
Линнелир направился дальше, я за ним… ровно до следующей картины. А потом до удивительного гобелена с драконами, по словам принца, семисотлетней давности. И до высокой вазы, расположившейся в нише с удивительным орнаментом.