Вернемся к тому утру, когда Вульф в бешенстве едва не захлебнулся кофе.
— Вам не следует пить кофе, когда вы рассержены, – заметил я. – Перистальтика тесно связана с эмоциями. Я думаю, это был все-таки дворецкий. Миссис Уиттен вызвала с загородной виллы всю прислугу. Неужели вам не безразлично, известно ваше имя дворецкому или нет? Мне, например, было бы наплевать.
Прокашлявшись, Вульф сбросил свой шелковый халат, в который могли бы спрятаться четыре полицейских патруля, и хмуро посмотрел на меня.
– Я должен повидать этих людей. Желательно всех, но миссис Уиттен обязательно. Очевидно, они у нее под каблуком. Разузнай мне про нее все.
Этим я и занялся.
Неплохо было бы, конечно, начать с полиции, с отдела по расследованию убийств, однако мой звонок мог показаться там подозрительным, и я сам отправился на Двадцатую улицу, к инспектору Крамеру. Инспектор был занят, и я добрался только до сержанта Перли Стеббинза. Мое положение было не ахти каким, так как при разговоре с сержантом я не мог воспользоваться единственным козырем. Без сомнений, миссис Уиттен и ее отпрыски ввели полицию в заблуждение, объясняя, зачем они тайно собрались в столовой и почему два часа прятались в темноте – наверняка нагородили что-нибудь несусветное. Следовало бы просветить Перли насчет того, как все там было, но я не мог этого сделать. При допросе в полиции Пампа показал, что по просьбе миссис Уиттен ждал ее в гостиной, но вскоре ему это наскучило и он ушел. Вот дурень – ему, видите ли, не хотелось признаваться, что он подслушивал! Теперь попробуй выкрутись, когда его слова внесены в протокол. А если бы он изменил свои показания, то навлек бы еще большее подозрение, да никто бы ему и не поверил.
Поэтому я не мог придумать ничего лучшего, как сказать Перли, что Вульфа наняли для оправдания Пампы. Конечно, это взбесило сержанта, но он взял себя в руки, презрительно фыркнул – все равно Пампу засадили правильно – и удостоил меня беседы. Оказывается, тайное сборище в столовой было созвано для того, чтобы обсудить очередную неприятность, в которую попал Мортимер, соблазнивший какую-то красотку и отказавшийся от отцовства, о чем миссис Уиттен не должна была узнать.
Вот так-то. Однако Вульф исходил из того, что Пампа говорит правду, и потому я посчитал отпрысков Х. Р. Лэнди шайкой бессовестных лжецов.