Потом опять началась каторга. «Нажми! — кричит муж, — Не вписываемся!» Надо думать, не вписываемся в расчетную траекторию. Он далее шлем надел — тот самый — и давай жевать во имя тяги. Был момент, когда сила тяжести на яхте превзошла двойную. И долго же длился тот «момент»…
Однако во всяком состязании главное — финиш, пусть даже промежуточный. Достигли мы зоны «охоты», теперь можно высматривать и гарпунить. Не знаю, куда делись Лопесы, на мониторе их нет, а наш радар, между прочим, «бьет» на десять миллионов километров. Ни одной яхты поблизости от нас, ни одного астероида. Вообще ничего на экране нет. Велик космос…
Рыщем на умеренной тяге, экономим силы. Один раз на самом краю экрана показалось что-то, но муж скоро выяснил, что это известный астероид двухкилометрового поперечника, нам с таким не справиться. Дважды радар фиксировал мелочь — обломки по тридцать-пятьдесят метров, и мы не реагировали, потому что с такой мелкой рыбкой о победе лучше и не мечтать. Нам бы что-нибудь стометровое…
Можно чуть больше, если астероид медленно вращается и в данный момент приближается к Солнцу. Дотянем. Есть даже надежда, что не придется потом лечить грыжу.
Такая экономия сил, когда на тренажере работает только один из нас, да и то без фанатизма, воспринимается как отдых. В какой-то момент я нашла, что пора бы заняться своей внешностью, а то на черта похожа. Вышла из душевой кабины, пристроилась у откидного столика под светильником, а муж мне:
— Это что у тебя?
— Сам видишь — косметичка.
— Зачем?
— Чтобы дураки спрашивали. Хочу хорошо выглядеть, ясно тебе?
— Ты всегда хорошо выглядишь.
Он, наверное, решил, что комплимент мне сделал, а на самом деле взбесил бы, если бы я не понимала, насколько мужики примитивные существа. Ну не секут же фишку совершенно! Как будто мы наносим макияж, завиваем волосы и делаем над собой еще десятки сложных и дорогостоящих манипуляций исключительно ради того, чтобы привлечь внимание самца! Чтобы не понимать искусства ради искусства, надо быть грубым материалистом, а они все такие. Ругаться не хочу, а потому привожу грубому материалисту аргумент, который по идее должен быть ему понятен:
— Вот выиграем мы гонку, налетят на нас репортеры — и что, я, по-твоему, должна предстать перед ними похожей на чучело? Ногти обрезаны, голова не мыта, так ты жену еще и без макияжа хочешь оставить? Не зли меня!
— Мы еще не выиграли, — отвечает он в общем-то резонно. — А если и выиграем, то к финишу тебе будет все равно, на кого ты похожа, спорим?
Вот спасибо! Вот утешил!
— Ты еще скажи, что косметичка — лишний вес и что мы должны выбросить ее в пространство! — цежу я.