На танцах мы с Кайлом сидели на трибунах и разговаривали; он не обращал внимания на ребят, которые дурачились и подпрыгивали, стараясь коснуться баскетбольного кольца. Он ни разу за весь вечер не проверил свой телефон. Я ненавидела, когда люди так делали. Мы были с ним на одной волне, и чем больше я узнавала его, тем менее важным становилось то, что он неэффектный, что невысокий. Я честно не знаю, что щелкнуло в моих мозгах тем вечером на танцах. Просто что-то подсказало мне: этот парень милый; он хорошо подходит тебе. Его улыбка яркая, словно восходящее солнце, показавшееся над горизонтом. Кого волнует, что подумают остальные? Просто дай ему шанс.
Я так и сделала и никогда не скучала с ним. Казалось, нам всегда было о чем поговорить. Ему бы нравилось слушать о моих тренировках для марафона. Так странно быть взволнованной чем-то новым и не иметь возможности рассказать ему.
Мэтт не хочет, чтобы мы заскучали во время наших тренировок, поэтому он почти каждую неделю меняет места проведения наших длинных пробежек. Наш второй десятимильный забег проходит на беговой тропе под названием Ричлэнд Крик Гринвэй в Нэшвилле. Он соединяет множество троп друг с другом, наподобие дорожной развязки. Сразу ясно, что пару дней назад было Четвертое июля – повсюду разбросано множество пивных банок и мусор от фейерверков. Полагаю, народ реально зажег. Я усердно праздновала, работая в закусочной и зарабатывая гигантские чаевые.
Но, несмотря на смену обстановки, десять миль все так же являются долгим промежутком времени наедине с собой – я думаю о нем сегодня, хоть и стараюсь не делать этого.
За полмили до финиша я вижу Джереми, облокотившегося на указатель мили. Я не видела его больше месяца. Как я не заметила его сегодня на маршруте? Он бежал с другого направления и перешел на этот маршрут на развязке? Приблизившись, осознаю, что его лицо ярко-красное, а дыхание тяжелое. Я подбегаю к нему.
– Энни, моя лодыжка, – говорит он сквозь стиснутые зубы.
Я встаю на колени и щупаю его ногу, заставляя его вздрогнуть.
– Ох, блин! – говорит он. Бросаю взгляд вверх и вижу, что он смотрит вниз на меня голубыми глазами полными слез. Учитывая, что у него шрамы по всему телу и он участвует в сумасшедших гонках, его лодыжка должна довольно сильно болеть, чтобы вызвать у него такую реакцию.
– Ты сегодня тренируешь кого-нибудь? – спрашиваю я, оглядываясь в поисках Чарли – парня, с которым он занимается.
Он трясет головой:
– Я перенес наши занятия на воскресенье. Сегодня я просто сам тренировался – у меня гонка на следующих выходных, – тихо говорит он.