В кубрике, возле индикатора, сидел командир. А в узкой траншейке-коридорчике, тесно сбившись у дверей, теснились старпом, Веруня и Филютек. Я привстал на носочки, заглянул через плечи.
— Слишком маленькая, по-моему, — ни к кому не обращаясь, сказал командир.
Я понял, что он видит полынью.
— Можно поточнее определить размер?
Филютек пролез вперед, что-то тихо сказал.
— Мала, — это произнес старпом.
— Но ведь почти в полтора раза больше лодки.
— Мала.
— На закрайках лед совсем тонкий, видите, белый.
— Что вы мне говорите! Всего только полтора раза… А вдруг ошибка?
— Нет, — сказал Филютек.
— Точно?
— Сто процентов!
— Какая гарантия?
— Товарищ старпом, ведь и я тоже на этой лодке. — И Филютек многозначительно усмехнулся.
— Хорошо, — решительно сказал командир. — Приготовиться!
Я пробился поближе к дверям кубрика.
Теперь мне был виден весь экран. Изображение полыньи все увеличивалось, все расширялось. Были отчетливо видны ледяные кромки.
На лодке непрерывно звучали команды. По коридору, толкая нас, бегали матросы. А мы смотрели на экран. Смотрели и, затаясь, не только ушами, а буквально всем телом вслушивались, ждали.
Вот передняя кромка полыньи доползла до края экрана, коснулась его. И тотчас лодку сильно качнуло. Ударило гулко, сверху захрустело, заскрежетало по железу. Мы разом пригнулись. «Врезались!» Качнуло еще раз, теперь в другую сторону. И стало тихо. Тихо…
Я осторожно заглянул в центральный отсек. Там тоже все молчали, смотрели на потолок.
Матрос, который стоял у перископа, попробовал крутануть маховик.
— Не поднимается, — сказал он, подергав рукоятку туда-сюда. — Заело.
Старпом тоже попробовал повернуть.
— Что-то держит, — сказал старпом. — Придется открывать люк.
Он оглянулся и увидел меня.
— Закройте дверь! — рявкнул сердито.
Я прикрыл дверь.
А может быть, не проломили лед? Может быть, прижались к нему и висим, как поплавок? И тогда, если отдраить люк, в рубку хлынет вода. Правда, из рубки, уже в прочный корпус лодки, есть еще люк, второй, и он будет закрыт. Но ведь кто-то должен открыть первый люк! И он может оказаться в залитом помещении…
Мне не сиделось… Старпом опять заметил меня и аж побагровел.
— Я просил посторонних уйти на место?! Или я не просил?
Я отошел от дверей. Теперь слов было не разобрать.
Кто-то полез в рубку. Слышно было, как его пропустили и задраили изнутри люк. Стало тихо. И мне казалось, что я слышу, как он лезет, как постукивает, отдраивая верхний, наружный люк. В напряженной тишине вдруг гулко забарабанили по железу гаечным ключом. И сразу же заговорили, засуетились.