Несколько дней Колька в мастерской работал один. Побыв вместе с ним час-два, Элла Вадимовна и Казик уходили «на вызов» — это значило, что где-то произошла небольшая авария, — а возвращались они только с темнотой. И еще работали пару часов, прежде чем разойтись по домам. Казик и днем иногда заскакивал в мастерскую. То инструмент взять, то какую-нибудь деталь.
— Привет, осколок! — всякий раз насмешливо кричал он, не глядя на Кольку. — Ну как шубка, греет?
Игривой походочкой, которая сама по себе вроде бы уже говорила: «Ну, ну, посмотрим, что ты здесь делаешь?», направлялся к Кольке, останавливался рядом, смотрел, как тот шурует напильником по железу. Стоял, засунув красные, озябшие руки в карманы брюк, чуть слышно насвистывал. И, будто вспомнив что-то очень важное и срочное, торопливо уходил, неизменно крикнув от дверей: — Будь здоров, маэстро! Не кашляй!
А в это утро, когда Колька пришел в мастерскую, ни Эллы Вадимовны, ни Казика там уже не было. Он испуганно подумал, что, может быть, опоздал. Но за окном было еще сумеречно, в фиолетовой дымке терялись очертания даже самых ближних предметов. Значит, был очень срочный вызов, и они ушли, не дождавшись Кольки.
Примерно через полчаса Казик вернулся в мастерскую. На этот раз он ничего не сказал Кольке. Лицо у него было озабоченным, серьезным, лицо человека, которому сейчас не до шуток. Минут через двадцать снова прибежал, потом — еще раз. Перехватив Колькин вопросительный взгляд, на мгновенье приостановился, раздумывая, и подошел к нему.
— Вот что, сделай-ка прокладку… такую же, — и положил на верстак кусок изжеванной резины. — Можешь сделать? Только побыстрее. Я за ней приду.
Колька не успел еще выполнить поручение, когда он вернулся.
— Ну как, готово?.. Ладно, я там доделаю. А ты приготовь еще несколько, понадобятся.
Чуть позднее в мастерскую забежала незнакомая женщина, спросила поспешно:
— Где Томилина? Еще не вернулась?
— Нет.
— Что они там застряли! Когда вернется, пусть к директору зайдет. Срочно!
Такого еще не бывало. И Колька понял: случилось что-то серьезное.
Он очень торопился. Ему все казалось, что Казик вот сейчас прибежит, и он беспокойно посматривал на дверь. Но Казик не появлялся долго. А вернувшись, с язвительной усмешечкой глянул на Кольку.
— Трудишься, пчелка?
— Вот, все готово. Что еще делать?
Казик взял прокладку, повертел ее.
— Ничего сляпано, талантище!