– Он подошел ко мне сзади, я даже не успел застегнуть ширинку, – заунывно проскрипел Клерк.
Седой не спеша покачивал клюшку около мяча, пытаясь сосредоточиться на игре.
– Надеюсь, он тебя... А?
– Нет! – Клерк взбодрился, босс вступил с ним в диалог, и это сулило хорошие перспективы. – Хуже!
– Хуже? Интересно, что же для тебя – хуже! Он тебе отказал?
– Он приставил мне пистолет к заднице! Представляете?! Холодный металл к теплой заднице! Кошмар!
– Кошмар, точно. Пистолет должен был запотеть. И заржаветь через некоторое время, – ядовито предположил Седой.
– И он начал меня обыскивать! Я не мог сопротивляться. Он сказал: только дернись, и я как будто случайно нажму на курок. А ведь он не имел никакого права меня обыскивать. Никакого!
Седой выпрямил затекшую спину. Терпеть этот голос, слушать все эти уродливые подробности стало невыносимо.
– Не имел права, – угрожающе произнес он. – Чудно! Не имел права обыскать мужчину, со спущенными штанами нюхающего кокаин в женском туалете. Конечно! А ты имел право совать свой вечно обдолбанный нос в мои дела, а после – меня же шантажировать?!
– Это не так!
Клерк не успел договорить. Резко замахнувшись клюшкой, Седой попал ему точно в лоб, и он упал.
Седой посмотрел на него, но пожалел, кажется, себя – чем приходится заниматься в такой день.
День был удивительно солнечным. Где-то высоко в небе заливалась какая-то глупая и, видимо, плохо информированная птица, а на краю поля, в высоком «грине», Седой разделывался с Клерком, нанося удар за ударом.
На другом конце поля Скала нагнулся и поднял мячик.
– Гейм овер, – сказал он и, подбрасывая мяч в руке, двинулся по полю к своему боссу.
Вскоре Щука догнал его, и они вдвоем пошли по ухоженной траве, аккуратно поднимая ноги, будто им позволили идти по дорогому ковру, не снимая обуви.
* * *
Клерк лежал на мягкой, неестественно зеленой траве, широко разбросав руки, как человек, уставший после долгой дороги. Он был едва жив – и от боли, и от ужаса внезапной и жестокой расправы.
Седой обливался потом и тяжело дышал. Для человека, давно разменявшего шестой десяток, это была нелегкая работа. В руках он вертел исковерканный панч, клюшка погибла безвозвратно.
– Заберите этого идиота, – приказал он подошедшим Скале и Щуке, – пока я его не убил.
– Че будем с ним делать? – осторожно спросил Скала, тонко чувствовавший перемену настроения своего босса.
– Что хотите. Только не убейте его, иначе он не скажет, что должен вернуть. Это надо было сделать еще вчера. – Седой отшвырнул от себя испорченную клюшку и пошел прочь. Неожиданно остановился и добавил: – Позвонит Философ – немедленно соедините. Я должен знать, что там происходит!