Единственным помещением в особняке, не контролировавшимся лично Калленом, была огромная розовая ванная комната Присциллы, расположенная рядом со спальней. У Каллена была собственная ванная комната и комната для переодевания. Ванная же комната Присциллы с 6-метровыми зеркалами от пола до потолка, ванной из мрамора и хрустальной люстрой была целиком творением ее собственной фантазии. Все в ней отражало не Каллена, а ее вкус и индивидуальность.
Каллен никогда не испытывал особого интереса к искусству. Однако, когда появился особняк, он заполнил его множеством художественных изделий из нефрита, золота, мрамора и бронзы, стоимость которых составляла целое состояние. Скульптурные произведения в современном и классическом стиле стояли вдоль длинных холлов с паркетными полами и высокими потолками и украшали внутренние дворики и балконы. Буквально сотни картин — в основном творения европейских мастеров XIX века — были развешаны по стенам в каждой из 20 комнат. Даже шесть ванных походили на залы картинной галереи: в одной из ванных комнат для гостей висел Ренуар стоимостью 400 тысяч долларов.
Поначалу Каллен, казалось, был обескуражен и озадачен огромным количеством картин и скульптур, из которых ему предстояло сделать выбор. Однако через некоторое время он освоился и стал покупать произведения искусства подряд, не задумываясь, как если бы покупал их на вес.
В 1974 году, когда Присцилла подала на развод и Каллен выехал из особняка, стоимость собранных там произведений искусства, по самым скромным оценкам, составила 3 миллиона долларов. Как не без сарказма заметил один наблюдатель, картины, развешанные по всем стенам, выглядели как "акции и облигации".
И все же когда гости входили в холодную и безликую гостиную, их поражали не две картины Дюфи или серебряный стенд, на котором были выставлены всевозможные безделушки из нефрита, слоновой кости и драгоценных камней, а большой (2×2,5 м), хорошо освещенный портрет Каллена и Присциллы, занимавший центральное место на северной стене. Портрет, выполненный местным художником Уэйном Ингрэмом, был похож на дешевую афишу к пошлому кинофильму. На переднем плане был изображен сам Каллен, восседавший в темном деловом костюме в типичной позе председателя корпорации с чуть заметной холодной усмешкой на губах. На заднем плане, как бы свободно паря в пространстве, была изображена Присцилла. Ее длинные платиновые волосы ниспадали ниже плеч, а грудь и ноги были едва прикрыты платьем-микромини.
В первое время после замужества Присцилла пыталась как-то войти в местное общество и делала все, чтобы угодить светским дамам, даже покровительствовала им. Ей казалось, что этого хотел Каллен. И на первых порах это действительно было так. В течение многих лет фамилия Дэвисов практически никогда не появлялась в светской хронике. Однако после того, как был построен особняк, фотографии Каллена и Присциллы и сообщения об их жизни стали регулярно печататься в газетах. Особняк превратился в своего рода авансцену, в достопримечательность, которых не было в Форт-Уэрте с тех давних времен, когда там всем заправляли богачи скотоводы. Он был своеобразным памятником — в этом никто не сомневался. Однако при более внимательном рассмотрении всем становилось ясно, что он построен, чтобы увековечить не счастливый брак, а самого Т. Каллена Дэвиса. Тем не менее при всем великолепии и грандиозности замысла он казался совершенно неуместным и лишенным индивидуальности. Позже, уже после роковых событий, в местном обществе будут презрительно фыркать и называть особняк вульгарным, но в течение нескольких лет он был центром той сцены, на которой столпы высшего общества разыгрывали взятую ими на себя роль.