Г е н р и х. Ну, надо же чем-то заполнять паузы.
О л ь с е н. Если говорить серьезно, то никогда еще жизнь людей не была в такой степени полнокровна и осмысленна. Канули в вечность голод, нищета, мор, пустыни и болота превращены в сады; изобилие пришло в каждое жилище.
Наши городские экипажи движутся моторами, мощность которых достигает сотен и тысяч лошадиных сил. Мы не только ездим, но и летаем, покрывая за считанные минуты расстояния от Парижа до Москвы, и за какие-нибудь полчаса — до Америки. И это еще не все Мы посещаем Луну, Марс, Венеру, другие планеты...
Ольсен замолк. Генрих пристально вглядывался в него, словно пытаясь найти в глазах путешественника во Времени образы той неведомой, непостижимой жизни, какая воцарилась на Земле спустя восемь веков. Потом отвел взгляд.
Г е н р и х. Вам приходилось когда-нибудь скакать на лошадях?
О л ь с е н. Нет. А почему вы спрашиваете?
Г е н р и х. Вы не представляете, д’Ивар, какое это наслаждение — мчаться во весь опор по лесным тропкам и проселкам, когда ветки хлещут по лицу, а ветер свистит в ушах. В такие мгновения чувствуешь себя не просто воином или охотником, но покорителем пространства.
О л ь с е н. Вы правы, сир, каждому времени — свое.
Г е н р и х. И каждому — свое время. (Чокаются, пьют.) Надеюсь, вы еще пробудете в Париже? Я распоряжусь поселить вас в Фонтенбло.
О л ь с е н. Прошу прощения, государь, но моя миссия здесь исполнена, и я должен покинуть вас.
Г е н р и х. Ну, на денек-другой задержаться не можете?
О л ь с е н. Нет, сир. Дело в том, что в моем экипаже кончается зарядка, и, если я не уеду сейчас, я не уеду никогда.
Г е н р и х. Вот как? Где же этот ваш экипаж?
О л ь с е н. Неподалеку.
Г е н р и х. Вы мне не доверяете? (Ольсен молчит.) Что ж, правильно делаете, я и сам на вашем месте поступил бы так же. Ну хорошо, тогда исполните на прощание одну мою просьбу.
О л ь с е н. Если это в моих возможностях.
Г е н р и х. Это в ваших возможностях. Раскройте мне мою судьбу.
О л ь с е н. Я не сомневался, что вы зададите мне этот вопрос. И очень огорчен, что не могу на него ответить.
Г е н р и х. Все тот же запрет?
О л ь с е н. Нет, я просто не знаю.
Г е н р и х. Может быть, вы щадите меня? Тогда не стесняйтесь, я фаталист. Мать Жанна с детства меня наставляла: чему быть, того не миновать.
О л ь с е н. Но я в самом деле ничего не могу вам сказать.
Г е н р и х. Полноте, мсье.
О л ь с е н. Судите сами, ваше величество, я знал, что вам угрожает гибель от руки Равальяка. Теперь этот вариант отпал.
Г е н р и х. Допустим. Но рано или поздно мне все равно предстоит переселиться к праотцам. И вы в своем двадцать пятом веке не можете не знать, как это случилось.