Таяли реликты дикой природы, превращались в «территории». В прошлом тысячелетии шел этот процесс, продолжается и в нашем.
И не сразу, постепенно возникла у меня в голове величественная идея. Я — именно я — отстою дикую природу, сохраню ее для потомков. Как сохраню? На бумаге. Рисовать мне нравилось, я часто рисовал, чтобы прочувствовать как следует, пейзаж, скалу, дерево, кочки, цветочки. Пешеход скользит глазом почти как пассажир у окна; «Ах дуб? Ах, какой раскидистый дуб!» И пошел дальше. Рисующий же должен разглядеть каждую ветку, каждую морщинку на стволе, вдосталь насладиться могутностью и раскидистостью. Вот я и нарисую и сохраню, обойду все берега, все леса, все горы, все страны, составлю тысячу альбомов «Живописная наша/планета». А потомки, набравшись когда-нибудь мудрости и пожелавши снова превратить территорию в природу, восстановят по моим рисункам все берега, все леса.
Осталось немного: стать взрослым и стать художником.
Но придет время, и я — взрослый художник — выйду из дома для кругосветного обзора. Я даже составил маршрут: из города на север, на Верхнюю Волгу, Селигер, Ильмень, Ладогу, по берегу моря вокруг всей Европы с заходом в большие реки, по рекам поднимусь в горы, потом... Очень приятно было разрисовывать географический атлас.
Впрочем, все это разговор в сторону. Художником я так и не стал. Но собирался. Альбома не выпускал из рук. И это очень мешало мне внимательно слушать объяснение математички. Школа-то у нас была обычная, без специального уклона; главным предметом, как и полагается в старших классах, было жизневедение — общее знакомство с делами человеческими, чтобы мы могли сознательно выбрать работу. Изучали мы и геотехнологию— проектирование гор и морей, и генотехнологию —проектирование растений и животных, и гомотехнологию — для выращивания утерянных рук, ног и глаз, и астротехнологию — космическое строительство. Но все эти технологии проходились бегло, а математичка, глубоко уверенная в превосходстве своей науки, внушала нам, что подлинная наука начинается с числа. И исчисление было главным предметом в нашем классе. А вот мне — любителю формы и цвета числа казались на редкость бессмысленными. Что такое икс и игрек? Все и ничто Не нарисуешь, не пощупаешь, ни вкуса, ни аромата. Так что не внимал я и не хотелось внимать. И на каждом уроке начинались переживания:
— Гурий, к доске. Гурий, я понимаю, что тебе тяжело, это муч-ч-чительная задача (так она произносила — через три «ч»). Но надо напрячь умственные способности.
— Что-то не напрягаются, — легко сдавался я.— Муч-ч-чительная задача.