Перенося ящик из соседнего помещения, я задел боком терминальный выступ стола и чуть не выронил груз. Подхватывая его, случайно задел скобу фиксатора. И, разумеется, скоба осталась дурацким кольцом на моем Пальце, а ящик немедленно распался на полоски. Со стуком посыпались видеоблоки, у некоторых отвалились крышки, и тонкие радужные диски разлетелись по комнате. Я постоял над безобразной кучей, затем махнул рукой и сел прямо на линопласт, посреди развала, собирая блоки по годам и разглядывая пометки на дисках.
С видеоблоками возился долго и отсидел ногу. Чтобы размяться, решил пройтись, обойти территорию.
Снаружи было не очень темно, что-то вроде земных сумерек. Но темнее здесь не бывает.
Под окном зарылся в мох по самый клюв шар-цыпленок. Мне показалось, что он стал чуть больше. Может, это другой? Хотя нет, вот темное пятнышко на клюве.
Я пошел по тропинке к серому кубу синтезатора, от него к реактору, хотел спуститься к реке, но посмотрел на часы и передумал.
Сегодня я надел часы. Сегодня день связи.
Код вызова я оставил только Дине. Потом, когда-нибудь, попрошу ее дать код Десятке... вернее — девятке.
За семь минут до связи я был уже за столом. Перевел дыхание, быстро сварил кофе и успел сделать несколько глотков.
Сигнал вызова я заглушил до предела и поэтому его не услышал. Вспыхнул экран, на нем появился юноша с эмблемой прямой связи на рукаве.
— Здравствуйте, — сказал он и замялся. На секунду, не больше. — Вы просили связь на полчаса. Если вам понадобится, можно будет продлить.
— Спасибо, думаю, что не понадобится, — ответил я совершенно искренне. Каждая секунда прямой связи съедала уйму энергии, а я и так вечный должник.
Юноша исчез. На экране возникла Дина. Она крепко зажмурила глаза и причмокнула. Наше приветствие.
— Я долго думала, что тебе сказать вначале, но ничего лучше "Ну, как ты?" — не придумала. Спросить?
— Спроси.
— Ну, как ты?
— Как видишь! — Я бодро выпятил грудь и для убедительности стукнул по ней кулаком.
— А ты не поседел.
— Не поседел или даже не поседел? — переспросил я, тут же мысленно обругав себя: и сейчас не смог удержаться.
Ну почему каждый разговор с ней начинается и кончается выяснением, кто что имел в виду и почему имел?.. Куда деваются чуткость, такт и понимание? Почему исчезает чуть не рефлекторное умение вести отменную беседу с почти любым собеседником? Очевидно, она не входила в эту когорту "почти любых". Или я выпадал из нее.
Дина не ответила на вопрос. Она разглядывала меня, потом вдруг улыбнулась:
— Если бы не мать, я бы приехала к тебе.