— Послушайте, Ивар, если вам охота фиглярничать, то занимайтесь этим в одиночку! — в сердцах заявил Лефер. Он встал с места, и все другие собрались последовать его примеру.
— Постойте! — закричал Ольсен. — Я ведь не шучу!
— Вы что, всерьез хотите нас уверить...— начал Малинин, но Ольсен перебил его.
— Вот именно. У меня не было иного способа раздобыть какие-нибудь сведения о происшествии, вернее его непостижимом отсутствии. Разумеется, я не собирался оставлять свою голову на Гревской площади и был убежден, что мне удастся, перехитрив тамошнюю публику, добраться до своего хронолета, припрятанного в лесочке у монастыря бенедиктинцев. Риск, безусловно, был, и немалый. Но я счел, что неизмеримое превосходство в технических знаниях, не говоря уже о владении самыми современными методами гипноза, дает мне известное преимущество перед людьми того времени.
— Положим, Монтень...— начал было Лефер, но Ольсен не дал ему договорить.
— При чем тут Монтень, речь ведь идет не о светилах разума, а о напичканных предрассудками невежественных солдафонах средневековья. Впрочем, и Монтень, оставаясь, как всякий гений, эталоном мудрости на все времена, выглядел бы дикарем рядом с нашими детишками, которые получают в готовом для потребления виде всю информацию, накопленную человечеством. Короче, риск риском, но в тот момент меня ничто не могло остановить. .
Все перевели дух, и даже скептик Кирога взглянул на своего бедового товарища с долей восхищения.
Ольсен улыбнулся.
— Однако мне пришла в голову мысль, что, прежде чем всходить на Голгофу, стоит расспросить какого-нибудь местного жителя. Побродив по городу, я присмотрелся к пожилому, толстенькому, прилично одетому человеку с добродушной улыбчивой физиономией. Он степенно прохаживался у небольшой лавчонки, в окнах которой были выставлены для обозрения банки и склянки всевозможных размеров с этикетками на латыни.
«Позвольте спросить вас кое о чем, милейший»,— обратился я к нему.
«К вашим услугам, сударь,— ответил ой с готовностью.— Аптекарь Баланже».
«Весьма польщен. Вопрос у меня довольно деликатный».
«Не стесняйтесь, по роду своих занятий я привык исполнять поручения тонкого свойства. Сама герцогиня де Майен доверяла мне свои секреты!»
«Так скажите, какое сегодня число?»
«Как,— воскликнул он недоверчиво,— это и есть ваш деликатный вопрос?»
«Разумеется нет, я просто хотел узнать, не ожидали ли парижане сегодня некоего важного события?»
«Важное событие? Как же, как же... Вы, должно быть, имеете в виду коронацию ее величества в качестве регентши при малолетнем дофине. Она состоялась вчера, и, скажу я вам, это было зрелище!»