– Они – нечто особенное! – говорила мама. – Такие красивые, такие умненькие! Слушай, они же понимают все, что я им говорю!
До этого мы перепробовали все лекарства, чтобы понизить у мамы кровяное давление; все они либо вообще не помогали, либо давали всякие побочные эффекты. А Диззи и Гиллеспи за одну неделю снизили его до нормального! В промежутках между своими играми и шалостями, от которых она без удержу смеялась, они лежали у нее на коленях и мурлыкали, успокаивая ей нервы, и она теперь чувствовала себя в полной безопасности, поскольку спала в постели, куда больше не лезли мыши. Словом, кошки приносили маме столько радости и так укрепляли ее здоровье, что я и вообразить себе не могла.
Стало быть, нет! Мы вовсе не намерены от них избавляться!
– А почему бы вам самому не завести кошку?
– Черт возьми, никогда!
И он заявил, что пожалуется на нас хозяину.
– Жалуйтесь, – ответил я. – Ему на это наплевать. Он на этом экономит – ему не нужно платить крысоловам-дератизаторам.
После чего я захлопнула дверь и почесала Диззи и Гиллеспи за ушком.
Мама пожелала узнать, о чем мы говорили.
– Мне казалось, ты говорила, что он приличный человек, – сказала она, когда я ей все рассказала.
Я пожала плечами.
– Тогда он мне показался приличным.
Она вздохнула.
– Если он такой же, как все остальные, кто нынче перебирается в Гарлем, тогда, конечно… – И она замолчала.
– Тогда что? Ты ведь не хочешь сказать, что собралась наконец переехать, не так ли?
– Нет, не хочу, – ответила она. – Это я о них говорю. Это им неплохо бы отсюда переехать.
* * *
Через два дня Милфорд снова постучался в нашу дверь. Открыла ему мама.
Я наблюдала за этим с другого конца коридора. Он поклонился и вручил ей букет цветов.
– Извините, – сказал он. – Не знаю, что это на меня нашло. Мне не следовало говорить то, что я сказал.
Мама приняла его извинения и цветы. Когда он ушел, она повернулась ко мне и сказала:
– Ну-ну. Кажется, он не такой уж плохой человек.
– Да ладно тебе, мама. Ты же сама знаешь, что произошло, равно как и я.
– Хозяин поделился с ним некоторыми своими соображениями?
– Конечно, поделился.
Следующие несколько дней прошли спокойно. Я выбросила из головы все мысли о Милфорде и вернулась к своим тревогам и заботам насчет работы. Мое беспокойство насчет мамы на некоторое время улеглось. Ее здоровье и впрямь стабилизировалось. Депрессия исчезла. Она все время говорила о Диззи и Гиллеспи, о том, какие они замечательные, милые, умные и вообще, наверное, самые лучшие кошки в мире.
А потом я однажды вернулась домой после очередного бесполезного собеседования с возможным работодателем и обнаружил маму в гостиной. Она сидела с Диззи на руках. И я тут же поняла, что что-то не так. Диззи была совершенно неподвижна, а Гиллеспи сидела у ног мамы и жалобно мяукала.