Я выгнала первопроходцев на веранду, потом помахала им на прощание. Но как только задние огни «хаммера» скрылись в снегу и темноте, моя самоуверенность пропала, уступив место мрачной реальности. Жизни вдали от цивилизации. Холодная ночь в горах смыкалась вокруг меня, заглядывала через плечо, принюхивалась ко мне, шептала на ухо: Огонь не справился с тобой, но лед может закончить дело. Ветер бросал снежинки в прорези моей маски, целовал ледяными губами мои глаза и рот.
Я испуганно осмотрелась. Неужели эта поездка была самоуверенностью идиотки и просто попыткой себя уничтожить?
Дрожащими руками я выключила фонарик и ощутила всю полноту своего одиночества на Хребте Дикарки. Да, именно такую темноту я видела здесь в детстве. Не просто ночная тьма – полная чернота вокруг. Как в утробе. Ни света фонарей, ни звуков с дороги, ни сирен, ни дальних городских огней, ничего. Только я, мои шрамы и фобии и гордое заявление, что я покажу Томасу Меттеничу силу своего характера.
В памяти открылась маленькая дверь. Заскрипели петли. Клейкая паутина потянулась за дверной ручкой. На двери была табличка: Примитивные суеверия или как раз та дрянь, о которой ты не хочешь думать.
Здесь, в древних Аппалачах, царили истории о привидениях, ведьмах, одержимых демонами, вернувшихся с того света. Здесь дух пантеры кричал в лесу по ночам, болотные огоньки танцевали в ущельях, к середине бала являлся Вельзевул. Все дети любят рассказывать эти страшилки, собравшись с фонариками на пижамную вечеринку. Вот только местные истории были пострашнее, в горах они все казались вполне реальными событиями.
И эти события были похоронены недалеко от дома.
О господи. Я забыла о кладбище Нэтти в лесу за домом. Десятки Нэтти, вплоть до 1800-х, были похоронены на полянке, где моя бабушка высаживала нарциссы. Каждую весну кладбище скрывалось под покрывалом нежных желтых цветов. Там лежали первые Нэтти под истертыми временем плитами, современные Нэтти под гранитными постаментами, маленькие Нэтти под статуями херувимов, а также любимые животные Нэтти под плоскими плитами с высеченными кличками: собаки, кошки и даже один выдающийся козел.
Только двоих Нэтти не хватало здесь, тех, чье незримое присутствие я действительно хотела бы почувствовать: мамы и бабушки. Маму похоронили рядом с Динами возле епископантской церкви в Атланте. Бабушка была похоронена на методистском кладбище Тартлвилля. Она умерла, когда мы с папой уехали на отдых в Европу, и папа сказал, что мы никак не успеем добраться сюда до похорон и уж точно не можем устроить ей старомодное погребение на лесной поляне личного кладбища Нэтти. А может, он просто не хотел в очередной раз столкнуться с тем, что считал архаичным и примитивным, как и все остальное наследство Нэтти.