Я бросила отчаянный взгляд мимо стены камер, на первый ряд, щурясь от света прожекторов. Томас и девочки. Если бы только мне удалось их отыскать. Здесь. Они были здесь. И глядели на меня с любовью. Томас сидел на краю кресла, стараясь сохранять спокойный, невозмутимый, ободряющий в стиле «милая-все-фигня-даже-если-ты-рухнешь-в-обморок» вид. Но у него не получалось. Он был взволнован.
Ему так отчаянно хотелось, чтобы у меня все вышло. Мне удалось переключить застывший взгляд на текст речи. Слова были важными, смелыми и скучными. И они ждали, когда их прочтут. Я хочу поблагодарить Юго-восточную Ассоциацию пострадавших от огня за приглашение выступить сегодня перед вами. Я здесь, чтобы рассказать о значении внешности в американской культуре…
Я открыла рот. Из него не вышло ни слова. Я сглотнула, потянулась к стакану воды на подиуме, отпила немного, глядя, как вода расплескивается на пол, потому что рука сильно дрожала.
Я не могу этого сделать. Не могу. Извини, Томас. Я не могу.
Затаившие дыхание зрители начали слегка ерзать на своих местах и переглядываться. Я почувствовала худшее из того, что актер может почувствовать на сцене, – напряженность неловкой тишины. Не обращай внимания. Смотри на Томаса с девочками, только на них и постарайся игнорировать всех остальных и еще… скажи что-нибудь, что угодно! Я снова отчаянно впилась взглядом в первый ряд. Я не сводила глаз с Томаса, но он кивнул влево от себя. Глаза среагировали на автомате. Влево. Посмотри влево.
Дельта.
Там, глядя на меня, сидела Дельта, со слезами на глазах и с рукой, прижатой к сердцу. Она знала, что я тону. Дельта схватила стоявшее у нее на коленях большое пластиковое блюдо, сорвала с него крышку и подняла вверх.
Бисквиты, беззвучно проговорила она.
Бисквиты. Она снова принялась за выпечку! Наш символ всего хорошего, вселяющего надежду, всего, во что стоит верить и за что стоит бороться. Дельта принесла бисквиты, извиняясь за свою временную потерю веры, и еще – чтобы напомнить мне, кто я такая и кем я буду всегда. Внучкой Мэри Ив Нэтти и кузиной Дельты Уиттлспун. Наследницей священного теста. Я посмотрела на свою речь. Сейчас или никогда. Люди увидят тебя такой, какой ты захочешь им себя показать, но ты должна сказать им, кто ты такая. Настоящая ты, а не та, кем они тебя считают. Скажи им. Скажи им. Скажи им.
Я собрала листки со своей речью. Высоко подняла, повернула, взялась руками с обеих сторон. И разорвала пополам. Затем порвала половинки еще раз. И половинки половинок. Бросила клочки бумаги вверх, словно конфетти. Засверкали вспышки фотокамер.