К сожалению, мне не позволили умереть и стать легендой. Я могла бы присоединиться с Элвису и Мэрилин Монро в зале Славы Мертвых икон века, но не-е-ет.
– Кэтрин Дин? Кэтрин Мэри Дин? Вы знаете, где находитесь?
Я медленно моргнула, закутанная в кокон обезболивающих и седативов, того коктейля, который вводят жертвам огня в первые несколько дней, чтобы они не догадались, насколько глубоко поджарилось их тело. Я с трудом вспомнила свое имя, не говоря уж о том, что со мной произошло.
– Кто? – пробормотала я.
Если бы я могла себя видеть – голой, не считая стерильной простыни и огромного кокона бинтов на голове, правой руке, правой стороне тела, правой ноге… Видеть, что мои руки привязаны к койке, повсюду стоят капельницы и мониторы; видеть катетер между ног… И мою обритую голову, правую сторону которой пересекали повязки и пластыри… я захотела бы снова заснуть. Навсегда. Голова чудовищно опухла, даже левая ее сторона, которая не пострадала и со временем сможет выглядеть нормально.
Слава Богу, я не знала, как выгляжу. Пока. Зато слышала свой слабый голос, бормотавший:
– Папа? Бабушка Нэтти? Мама?
Они ко мне приходили. Папа просто улыбался мне. Он никогда не знал, что сказать, когда мне было больно. Этим занимались нянюшки. Бабушка Нэтти сказала:
– Ешь, девочка. Каждый раз, когда жизнь дает тебе бисквиты с подливкой, ешь и набирайся сил.
Во сне я стояла рядом с ней на кухне, видела чудесные витражные окна ее дома на Хребте Дикарки, любовалась, как солнечный свет и тени складываются в улыбку на огромных сине-зеленых склонах гор. Здесь не место тощим плаксам, шептали мне горы. Запах сала, молока, сосисок, муки и масла заполнил мой нос. Это странно успокаивало. Все будет хорошо, ты найдешь то, чего действительно хочешь, прошептала мне бабушка. Выше нос, я оставила тебе дом. Он ждет тебя.
Моя мама выглядела намного красивее, чем на фото, которые остались в моих альбомах. Она наклонилась ко мне и прошептала: Да, возвращайся домой. И мы однажды снова увидимся.
– Не бросайте меня. – Слишком поздно. Я проснулась.
– Кэтрин? Мисс Дин? Я снова спрашиваю: вы знаете, почему вы здесь?
Язык пересох и распух. Я попробовала пошевелить им, лизнув передние зубы. Прикосновение к жемчужной глади помогает улыбаться. Выглядит сексуально с точки зрения судей мужского пола. Старый фокус конкурсов красоты.
– Мисс Дин, вы знаете, где находитесь? – Голос был женским и настойчивым. Мои зубы ее не впечатлили.
– В аду? – наконец прошептала я.
– Нет, хотя по ощущениям может быть похоже. Вы в ожоговом отделении. Я ваш дежурный врач. О вас заботится большая команда специалистов.