– Твои кудри, Лив, служат мне мягкой подушкой, – часто говорил Марк и иногда, положив щеку ей на макушку, громко храпел, а она смеялась и поддразнивала его.
Сейчас Оливия тоже не стала противиться. Она надеялась избежать воспоминаний и сравнений, избежать всего, кроме чисто деловых разговоров, но это, безусловно, была несбыточная надежда при том, что дом был полон гостей, с любопытством наблюдавших за ними, а длительность ее пребывания здесь была совершенно неопределенной. И при том, что сейчас было лето. Лето в Клифтоне. Поток воспоминаний все-таки захлестнул Оливию, и ею овладела ностальгия. Марк, О, Марк.
– Так что ты думаешь? – спросил граф, нарушив молчание.
– О Софии и Фрэнсисе? Она слишком молода, Маркус, почти ребенок, ей всего восемнадцать лет.
– Да, – согласился он, и они оба вспомнили еще более юные создания, которые девятнадцать лет назад настояли на свадьбе.
– София ничего не знает ни о людях, ни о жизни, – продолжала Оливия. – Она лишь год назад окончила школу, все время жила со мной в провинции и уехала только после Рождества. Разве она может быть готова к семейной жизни?
– Вряд ли.
– Я догадываюсь, как это произошло. Она попала в водоворот светских приемов, ослепленная их блеском, встретила лорда Фрэнсиса впервые с тех пор, как они оба вышли из детского возраста, и влюбилась в него. Это было неминуемо – он очень красивый и обаятельный юноша. Но она не знает, каков тот мир, в котором ей предстоит жить. Она не понимает, что их любовь, возможно, будет недолгой.
– Да, – снова согласился граф.
– Мне известно, как это бывает, я знаю, что чувствует дочь.
«Потому что все происходит точно так же, как происходило со мной», – Оливия не произнесла этих слов, да в этом и не было необходимости – они почти осязаемо висели в воздухе.
– Да. Значит, ты согласна, что мы не должны одобрить помолвку?
– О да. Да.
– Это будет совсем непросто. Молодые люди опьянены друг другом, а ты знаешь, какой упрямой может быть София. Я всегда по возможности старался не перечить ей, но, к сожалению, временами девочка становилась неуправляемой. Тебе лучше удавалось находить с ней общий язык, Оливия.
– Да, ты всегда ее прощал, Маркус. Возможно, боялся лишиться ее любви. А я обычно отстаивала свой взгляд на вещи и отказывалась слепо идти у нее на поводу.
– Я мало видел ее и не оставлял у себя надолго, чувствуя, что она нужна своей матери гораздо больше, чем отцу. И всегда думал о том, что ты скучаешь по ней.
– Да, я всегда скучала. О, Маркус, посмотри на них. Они поглощены друг другом…
В этот момент София и Фрэнсис шли, обратив взгляды друг на друга, и в лунном свете на лице молодого человека можно было прочесть выражение нежности и влюбленности. На какое-то мгновение Оливии показалось, что он собирается поцеловать ее дочь, но Фрэнсис отвернулся, и молодые люди зашагали дальше, глядя перед собой.