Когда Андрей закончил чтение, красный, тяжело дышащий Суховеев был, по–моему, близок к обмороку.
— Господа… Этого же просто не может быть… Вам известно все — абсолютно все…
Естественно. В статье была масса подробностей — таких, о которых, по мнению диверсанта, могли знать только участники описывавшихся событий. Нас, правда, эти подробности не интересовали — безобразия, учиненные «Бранденбургом» в той же Франции, предметом нашего ведения не являлись. Пока не являлись.
— Господа… Прикажите все–таки расстегнуть наручники — слишком давят, затекли руки — и дайте, бога ради, платок и стакан воды, если можно.
— Отчего же только воды? Если вы намерены сотрудничать со следствием, то мы можем предложить вам даже стакан виски или коньяка — а вот это правильно. В такой ситуации «клиента» пора «размягчать». Не очень этично, правда, зато надежно и практично. В связи с отсутствием оперов, наливать виски придется самим. Или…
— Боец!
В комнату вошел на этот раз уже «математик».
— Слушаю, товарищ полковник!
— Боец, перестегни задержанного, ну вот хотя бы сюда…
У стола были достаточно толстые металлические ножки, к одной из которых боец пристегнул правую руку Суховеева.
— Так. А теперь, будь любезен, дождись сменщика и сгоняй к нам в домик — знаешь, где мы остановились? Там в холодильнике стоит «Блэк», принеси сюда бутылочку, если не сложно.
— Хорошо, товарищ полковник, сделаю — студент вышел.
— А дисциплинка–то у вас — хромает, — не преминул подметить Суховеев.
— Что вы хотите? Ребята в армии четвертый день.
— Четвертый день? На четвертый день они ухитрились ночью расстрелять подготовленных диверсантов?
— Они с третьего курса проходят военную подготовку во время обучения (об использовании ПНВ говорить, пожалуй, не стоило).
— Даже так? Наверное, в этом есть смысл, раз эта подготовка приносит такие плоды. Дайте же платок, господа.
Платка у нас не нашлось, поэтому Суховееву была предложена гигиеническая салфетка, вызвавшая новую порцию удивления.
— А…
— Перейдем все–таки к сути разговора. Несмотря на то, что мы сочли возможным удовлетворить некоторые ваши просьбы, советую вам не забывать о том, что наше отношение к вам, как к человеку, ставшему на сторону врага в борьбе против своей Родины, абсолютно не изменилось. Так что советую помнить, что все, что вы будете говорить, обязательно будет использовано против вас в скором, но справедливом суде.
— Не вижу смысла запираться. Раз вы знаете то, что знаете — молчать мне никакого резона нет. Я готов.
— Фамилия, Имя, отчество, дата и место рождения?
Андрей уже успел заполнить шапку протокола допроса подозреваемого — поставил дату, время, место проведения допроса, указал свою должность и классный чин. Постановление, наверное, позже накатает — интересно, правда, где номер дела возьмет — канцелярии–то здесь нет, в учетную группу местного УВД разве что обратиться… Нет, номер дела тоже вписан — 02–41.