Минут через пять Алексей почувствовал, что первое оцепенение прошло. Он глубоко вздохнул и повернулся к Василию — единственному, кто, казалось, почти совсем не устал.
— Ну, не гадал я, — признался он откровенно, — что выберемся да еще в гости попадем.
Он понизил голос, с любопытством и некоторым беспокойством поглядел на лежавших индейцев, на всю необычную обстановку.
— Что за люди? Как думаешь, Василий, а?
Креол повел плечом.
— Кто знает?.. Одно полагаю, худого для нас не помышляют. Главный, должно, из Мексики, черный… Дикие — вроде дальновских. Может — ранчеры, а может — инсургенты. В прошлом годе слышал и о таких.
Василий говорил небрежно и довольно вяло, но у него блестели глаза. Дух приключения уже будоражил его беспокойную натуру.
Алексей осмотрелся. Пещера была большая, высокая, потолок и стены тонули в темноте. Очевидно, она находилась неглубоко в горе — раскаты грома доносились явственно, временами проникал ветер. Дым уходил вверх. Никакого убранства или признаков постоянного жилья. Люди спали на голых камнях, место для костра было выбрано, как видно, случайно. Несколько ружей стояли прислоненные к стене, рядом валялась кое-какая поклажа и седла. Быть может, находившиеся в пещере были на самом деле пастухами из какого-нибудь владения и пережидали здесь грозу. Значит, отсюда недалеко испанские земли!
Это соображение озадачило Алексея. Кусков сказал, что речка как раз уходила от них в сторону, шла по русским, уступленным индейцами местам и что вблизи нее чужих поселений не было. Он уже обернулся, чтобы сообщить об этом Василию и расспросить поподробней (креол плавал тогда с Кусковым), но в это время раздался стук камней, донесся повелительный голос, и в дальнем конце пещеры снова появился человек в плаще и шляпе. Он вернулся один. Индейцы, по всей видимости, остались у входа.
Незнакомец был худ, высок. Темное лицо его словно перекрещивалось длинными тонкими усами, большой шрам поперек лба приподнимал левую бровь. Хозяину пещеры могло быть и пятьдесят лет и тридцать, а изуродованная бровь придавала лицу свирепое выражение. Но сейчас он казался скорее взволнованным, чем недовольным.
Приблизившись к огню, он тронул рукой шляпу, поклонился и произнес несколько фраз по-испански. Василий неожиданно вздохнул.
— Он говорит, что его зовут дон Петронио и что он рад, что мы не бостонцы, — перевел он поспешно, не сводя глаз с испанца. — А наипаче доволен, что мы русские…
Креол хотел еще что-то добавить, но Алексей, а глядя на него, и Лука встали со своих мест и, в свою очередь, раскланялись.