В коротком, распахнутом под бородой кафтане, войлочной самодельной шляпе, с одеялом за плечами, в которое был увязан дорожный скарб, шел он уверенно и неторопливо, изредка раздвигая прикладом ружья жесткие кусты. Путь он держал по солнцу, а кое-когда взбирался повыше на террасу, чтобы увидеть море. До Монтерея уже было недалеко. На бумажку он срисовал с карты Кускова очертания берега. Цепкая память помогла узнать их. Год назад он проходил тут на судне.
Теперешнее поручение он принял, как всегда, ворчливо, с усмешкой. Полдня дразнил Луку, заявляя, что Кусков хочет послать их вдвоем, потому что Лука самый опытный человек в колонии. Промышленник верил, гордился и ждал, а потом обиделся, но сразу же отошел, когда Василий стал с ним прощаться.
— Прощай, Лука! — сказал креол. — Не серчай. Гишпаночку тебе приведу. Куда твоя Серафима! Гляди, какой орел!
— Ну, ты того… — строго промолвил польщенный Лука. — Серафима ишо… баба!
Уже совсем собравшись, Василий вернулся к нарам, на которых стоял его сундучок, подозвал промышленника.
— Ежели что — возьми себе. Лука, — сказал он по-необычному серьезно, а затем опять усмехнулся. — Вишь, добра сколько нажил. Только некому оставить.
Он ушел, а промышленник еще долго размышлял, стоя у опустелых нар. Креол еще никогда так не шутил и не выглядел таким возбужденным.
А Василию было не по себе. Всегда он уходил от людей с радостью, обрадовался и нынешнему поручению, но сейчас стало неожиданно смутно, и он сам не знал почему. Однако постепенно привычка взяла свое. Шуршала под ногами трава, в далеком мареве белели горы, кругом тишина и простор, а впереди новые, неизведанные места. Он почувствовал себя хорошо и спокойно.
До Монтерея — столицы Верхней Калифорнии и резиденции губернатора — осталось не больше двух дней. Это Василий разобрал по своей бумажке. Он шел теперь среди скал, рассчитывая за последним перевалом сразу спуститься в долину. Было очень сухо и жарко, как никогда за все эти дни. Пустынная прерия, казалось, усиливала зной. Только зеленые ящерицы блаженствовали на огненно горячих камнях.
Василий решил переждать жару. Он издали приметил высокий утес, торчащий над гранитным обрывом, и направился к нему. Наверное, там найдется хоть небольшая тень, а может быть, и хорошая выемка. Он свернул в сторону и, минуя заросли чапареля, двинулся напрямик к скале. Если бы он шел прямо, то заметил бы следы конских копыт на песке и что они тоже вели к камню, и что лошади были подкованы, но сейчас он ничего этого не увидел. Раскаленный ствол ружья жег плечи, войлочная шляпа и одежда пылали жаром, он торопился поскорее добраться до тенистого места.