За такую пыль Алексей принял и небольшое облачко, всплывшее вдруг на дальнем склоне. Серый дымок медленно пополз вверх и растаял, а потом, почти в том же самом месте, появился другой.
— Индейцы! — крикнул Алексей Луке и Мануку, спускавшимся шагов на пять ниже его.
Он вытащил подзорную трубу, но в этот момент неясный гул прокатился по каньону и ощутимо дрогнула скала. Колебание земли продолжалось не больше секунды, однако Алексей догадался о его причине.
— Землетрясение! — сказал он встревоженный. — Огнедышащая гора!
Лука истово перекрестился, а Манук, припавший к камню, поднял голову.
— Скорее вниз!
Теперь спускались они вдвое быстрее. Страх перед великой силой природы, ожидание нового толчка, быть может, в десять раз значительней прежнего, погасил усталость. Под Мануком сорвался камень, они все трое на мгновение словно приросли к скале. Несколько раз в ожидании удара замирали среди расщелин. И только когда очутились в долине, почувствовали себя свободней.
— Тут тебя, Серафима Пантелеевна, без мужика могло оставить, — сказал Лука, все еще возбужденно оглядываясь по сторонам. — А что, Лексей Петрович, гора сюда не рухнет, а?
Алексей тоже вздохнул с облегчением. О землетрясениях он слышал от Резанова, знал, что на японских островах они разрушают целые города и что огнедышащие горы есть и на этом берегу, но чувство беспомощности перед природой испытывал впервые. От молнии и бури можно укрыться в пещере или в лесу, от разбушевавшегося океана спасал берег, вода останавливала огонь. Здесь же рушились горы, падали камни, вода выступала из берегов, лопалась земля и огненная лава сжигала все на своем пути. Однако на ровном, открытом месте все же безопасней, толчок не повторился, а кроме того, приятно было сознавать, что пришлось испытать явление, о котором до сих пор только слышал.
— Ну, что б ты изведал, Лука, коли б сидел на одном месте? — сказал он вместо ответа промышленному. — Видишь, сколько на свете разных разностей!
Он снял шляпу, широким взмахом провел ею по воздуху. Усталое пыльное лицо его осветилось улыбкой, и вовсе несовместимым с бородой казался выгоревший от солнца, курчавый мальчишеский чуб. Глядя на него, Лука вдруг припомнил, как совсем немного лет назад этот вихрастый постреленок уговорил его взобраться на недоступную вершину Эчком, а когда промышленный сорвался с уступа, тащил его вниз, и как Серафима укрывала их от гнева правителя.
— С тобой навидаешься! — сказал Лука и яростно поскреб бороденку. — Тут всю землю прямо до пупа пройдешь.
В котловине они отдохнули, а затем решили итти вдоль речки, неширокой и быстрой, терявшейся в скалистом распадке. Еще спускаясь сюда, Алексей приметил, что за первой цепью утесов, перегородивших долину, горы отступали, как видно, образуя обширную впадину, а может быть, окружая озеро.