По мере того как Манук переводил, все больше людей набивалось в хижину и все чаще слышались одобрительные возгласы, а один молодой воин доверчиво потрогал Луку за плечо. Когда же алеут кончил говорить, вождь сказал собравшимся:
— Русский — еще мальчик, но он мудр и смел. И он говорит от сердца… Пленные мивоки смеялись нам в лицо, когда никто не верил их словам. Разве не все белые одинаковы? Видно — нет! Пусть будет, как я сказал…
Потом повернулся так, чтобы лучше видеть Алексея своим единственным глазом, и закончил тепло и задумчиво:
— И олень, и рысь пьют воду из одного ручья. Но никогда рысь не станет оленем, а олень — рысью… У тебя тоже есть враги. Берегись их. Они бодрствуют и днем и ночью.
Старик больше ничего не сказал, а поднявшаяся кутерьма в хижине прервала беседу. Воины, женщины и даже дети заполнили жилье, толпились вокруг гостей, притрагивались к их одежде, заплечным мешкам, оружию. Та девушка, что сидела у входа, пробралась к Алексею и, остановившись перед ним, внимательно разглядывала его с ног до головы. Ее милое лицо с тремя полосками татуировки на подбородке выражало искреннее восхищение. Наконец, она дотронулась пальцем до Алексеевой бороды и, засмеявшись, юркнула в толпу. Луке какой-то воин совал в руки копье. Две женщины тащили корзину с лепешками, рыбой и обгорелыми зернами дикой ржи.
После начались игры, пляски. Всю ночь жгли костры. Плясали юноши, привязав к плечам оленьи головы, изображая охоту, плясали девушки, размахивая цветами и гирляндами перьев, похожими на белые, легкие хвосты. Длинные тени метались по опушке, искры костра исчезали в темном небе…
Лука только кряхтел и толкал Алексея в бок. Манук спал. Заснул и вождь, согревшись у костра.
Утром Алексей и его спутники покинули стойбище. Индейцы проводили их до выхода из распадка, рассказали про дорогу через плоскогорье. Отсюда было значительно ближе до форта, чем по реке. Лодку Большой Желудь обещал пригнать сам и приехать на ней в гости вместе с вождем мивоков. Гонцов к нему он послал еще с вечера.
По пути через равнину находилась и миссия, куда испанские солдаты увели захваченных вчера индейцев. Алексей решил зайти в монастырь и попытаться уговорить монахов отпустить пленных. Он был твердо убежден, что Большой Желудь сдержит свое слово. Не много ли крови и так пролито на этой земле?
Второй день маленький отряд двигался по равнине. Голая, выжженная солнцем прерия с редкими песчаными холмами тянулась одуряюще однообразно и, казалось, никогда не кончится. Горные леса и каньоны остались позади, кругом была степь, пустыня, пески. Ничто не останавливало взор, не настораживало слух. Лишь легкий ветер шевелил сухую траву.