Некоторое время Николка сидел испуганный и бледный, а затем принялся торопливо переписывать инструкцию. Помогая правителю разбирать дела, он понял хорошо, что могла означать такая бумага. Он в полчаса скопировал английский текст, написал перевод и, не подождав даже отлучившейся куда-то Серафимы, выскользнул из дворца.
Но сообщить Баранову о своем открытии ему не удалось до самого вечера. Правитель долго пробыл на шхуне, оттуда вместе с Джилем отправился на верфь, в литейню, на склады. Вернулся он во дворец уже с темнотой, и только тогда озябший, набегавшийся Николка смог передать бумагу.
Выслушав мальчика и прочитав перевод, Баранов долго молча ходил по залу. Пламя двух свечей и отблеск огня из камина освещали его согнутую невысокую фигуру, лысую голову, седые нахмуренные брови. Приход корабля в эту пору, скудные, наполовину ненужные товары, привезенные Джилем, выгодные условия новой компании — все становилось теперь понятным.
— Иди спать, Николка, — сказал он, наконец, своему маленькому помощнику. — И не болтай. Чужого добра нам не надобно, а до нашего — будем живы, — не пустим.
Утром Александр Андреевич вернул бумагу Джилю. Ни тот, ни другой при этом не сказали ни слова, но шкипер все понял и больше не съезжал на берег, а на палисаде чуть-чуть передвинулись жерла пушек. В сторону корабля.
Через два дня шкипер Джиль выгрузил все товары, даже те, которые не собирался продавать. Баранов отпустил положенное количество тюков с пушниной. В полном молчании, без единого выстрела колумбийская шхуна покинула гавань Ново-Архангельска. Кричали только чайки.
А за день перед этим одномачтовый бот, годный лишь для плавания по окрестным проливам, вышел по направлению к Калифорнии. Четверо смельчаков взялись доставить Кускову письмо правителя.
Уже не одну неделю «Вихрь» шел курсом на юг. Попутный ветер и ясная погода благоприятствовали мореходам. Никто не сказал бы, что наступил январь. Только изредка тучи укрывали небо, шел дождь. Но он налетал, короткий и теплый, свежий ветер быстро сушил паруса. Штормов почти не было, зато непрекращающаяся сильная зыбь причиняла мучительное беспокойство.
За все время пути от Ферлонских камней ничего примечательного не попадалось. Лишь один раз, в начале перехода, увидели на горизонте стадо морских котов. Животные плыли на ближайшее лежбище. Да около тридцатой параллели встретили пару тропических птиц. Здесь по старым испанским картам должен был находиться остров. Но никакой земли со шхуны не приметили. Все же на всякий случай Петрович велел убавить паруса, ночью итти самым малым ходом.