А опустив глаза, я едва устоял на ногах. Да и то как сказать — устоял. Просто не плюхнулся на землю мешком, а аккуратно присел, хоть и сомневался, что это разумный поступок. Потому что здешняя земля тоже текла. Ну или ползла. В общем, двигалась, причём одновременно в разные стороны, словно светло-сизая почва и растущие на ней травы всех оттенков лилового цвета были подводными течениями, не слишком быстрыми, но мощными. Мать твою, растерянно думал я, это куда же оно сейчас меня унесёт?!
Но всё равно сел, потому что стоять было совершенно невозможно.
К счастью, никуда меня не унесло. То ли движение земной поверхности было просто оптической иллюзией, то ли я оказался существом настолько инородным, что меня оно каким-то образом не касалось. Я отдельно, а эта шустрая реальность отдельно, — думал я, осторожно, ползком придвигаясь к ближайшему ручью и протягивая к нему руку: почувствую ли хоть что-нибудь?
Ещё как почувствовал. Местная вода не стала разбираться, насколько я инородное тело, полез — получай. Намочила не только ладонь, но и край лоохи, ещё и в лицо брызнула напоследок, впрочем, вполне по-дружески: эй, приходи в себя!
Помощь оказалась своевременной, от холодной воды я и правда как-то сразу очнулся. И снова огляделся по сторонам — теперь уже не как удивлённый турист, а как деловой человек, явившийся сюда, чтобы разыскать другого человека по имени Карвен Йолли.
— Ну, Карвен, — сказал я вслух. — Ну ты даёшь.
В этот момент мне стало безразлично, что он натворил. И какими намерениями при этом руководствовался. Сдуру напортачил, или всерьёз замыслил неслыханное злодейство. Всё это было совершенно неважно в сравнении с тем, куда он меня привёл.
Именно тогда я понял — не теоретически, а на собственной шкуре — почему Джуффин так носился со всеми, как он говорил, «избранниками Хумгата», любой ценой старался сохранить им жизнь, заранее приготовившись расхлёбывать любые последствия своей излишней гуманности. Потому что, конечно, никакая это не гуманность. И не доброта. И не тонкий расчёт. И даже не высокомерное желание спасти себе подобных, потому что они «лучше» прочих. А самый обычный инстинкт. Естественное влечение, врождённая склонность, следование голосу своей природы, которая настойчиво требует вести себя именно так во имя сохранения нашего редкого вида странствующих между Мирами. Ясно, что при желании и этот инстинкт можно взять под контроль. Но «можно» далеко не всегда означает «надо». Уж точно не для меня. Не сейчас.
Как-нибудь разберёмся, — думал я, — чего только не творят вдохновенные придурки вроде нас с тобой, особенно в юности, когда на плечах вместо головы такое гнездо бешеных ядовитых гадюк, что вспоминать не хочется. К счастью, голова это не самое главное, при наличии воли и сердца когда-нибудь отрастёт. А с волей и сердцем у тебя явно всё в порядке, без них в Хумгате делать нечего.